В Мраморном дворце - [64]

В день Крещения Господня 6 января 1914 г. был в Зимнем дворце последний перед революцией большой Высочайший выход и Крещенский парад. В залах были выстроены взводы от военно-учебных заведений и войсковых частей со знаменами и штандартами. Как всегда, все семейство собралось во внутренних покоях государя и государыни, в двух гостиных, между кабинетом государыни и Малахитовой гостиной.

Вошли государь и государыни. Государь держал себя с большим достоинством и очень спокойно. Обе царицы были в русских платьях, в сарафанах-декольте, с длинными шлейфами и в кокошниках. На них были замечательные драгоценности. Императрицу Марию Федоровну я представляю себе в серебряном платье, в колье из громадных бриллиантов и с бриллиантовой диадемой в виде лучей на кокошнике. Голубая Андреевская лента очень красиво выделялась на серебре ее сарафана. Царица-мать была небольшого роста, движения ее были спокойны и величественны, полные грации и изящества, и она казалась выше, чем на самом деле. Здороваясь, она как-то особенно красиво наклоняла голову.

Императрица Александра Федоровна была писаная красавица, высокого роста, она держала голову немного набок. В ее улыбке было что-то грустное. Она была очень величественная, очень породистая. Редко можно встретить такую красивую и вместе с тем такую породистую женщину, с такими изящными манерами. Мне представляется она то в синем сарафане, вышитом золотом, с громадным шлейфом, отороченным широким, темным соболем, то в бледно-розовом с серебром. Ее кокошник покрыт бриллиантовой диадемой с жемчугами, на шее – бриллиантовое колье и дивные жемчуга, несколько рядов, зерно к зерну и очень большие. Она тоже в Андреевской ленте и с бриллиантовой звездой. Как и царица-мать, она очень любезно здоровалась. Императрицы целовали нас в щеку, как и мы их, и затем мы почтительно прикладывались к их руке. Когда входили государь и государыни, я испытывал трепет и волнение. Трудно передать эти чувства, они выходили из недр душевных и появлялись при виде их величеств.

Поздоровавшись с нами, государь и государыни выходили в Малахитовую гостиную. Обер-гофмаршал граф Бенкендорф с большим золотым жезлом, увенчанным двуглавым орлом, докладывал государю, что к выходу все готово. Государь брал под руку царицу-мать. Императрица Александра Федоровна шла во второй паре со старшим из присутствующих великих князей. Так как Михаил Александрович жил в то время за границей, с императрицей шел великий князь Кирилл Владимирович. Затем члены семейства шли парами по старшинству престолонаследия.

В этот день на выходе были и мои родители. За последние годы они часто отсутствовали из-за болезни моего отца.

Когда государь вошел в Николаевский зал, его встретил рапортом командовавший парадом великий князь Николай Николаевич. Он был громадного роста, а гренадерка Павловского полка его еще увеличивала. Я был далеко позади и все-таки видел его, благодаря его росту. В Николаевском зале стояли взводы гвардейской пехоты со знаменами спиной к окнам, выходившим на Неву. Против них, по другую сторону зала, стояли лица, имевшие приезд ко двору и, между прочим, городские дамы в русских платьях разных цветов. Среди них выделялась княгиня З.Н. Юсупова, красавица, несметно богатая. Ее драгоценности равнялись по богатству, разнообразию и красоте драгоценностям императриц.

Мой брат Константин был в этот день в строю взвода Измайловского полка. Он очень хорошо выглядел в строю. Государь, входя из залы в залу, здоровался с выстроенными в них частями. Музыканты играли “Боже, царя храни”. Дивные звуки гимна плыли по залам и наполняли сердца благоговением и любовью к царю. Незабываемые эти минуты неописуемо красивы и торжественны!

В Гербовом зале стояли взводы Гвардейской кавалерии со штандартами. Ими командовал генерал Безобразов. Он так сильно потел, что капли пота падали с его шеи на его белый мундир. Государь и семейство входили в церковь. Большая церковь Зимнего дворца была разделена поперек золоченой решеткой. За решеткой становился государь, государыня и лица императорской фамилии. Остальные становились перед решеткой. Государь клал на кресло свой головной убор и перчатки. Моим братьям и мне, младшим по старшинству, не хватало места за решеткой, и мы становились перед ней вместе с Лейхтенбергскими и Ольденбургскими. Певчие пели на два клироса.

По окончании обедни государь и государыня прикладывались ко кресту, который выносил митрополит Владимир. После этого начинался выход на Иордань по залам Зимнего дворца, вниз по Иорданской лестнице, затем налево, по большому и широкому коридору на подъезд, и через Дворцовую набережную на специально устроенную Иордань (место, на котором освящается вода 6 января), под большой сенью, синею с золотыми на ней звездами и увенчанную крестом. Впереди шло множество духовенства и певчие. За духовенством следовали попарно государь и государыни, великие князья и княгини, а за ними несли знамена и штандарты. Духовенство было в шубах, поверх которых надевались облачения, поэтому они выглядели очень некрасиво. Однажды Александр III остался недоволен дурным видом духовенства и приказал им подтянуться, и впоследствии духовенство было одето лучше. Войска, стоявшие на Дворцовой набережной, возле Иордани, а также знаменщики были в шинелях или без них – в зависимости от погоды. Если было менее 5 градусов, они были в мундирах.