В Москве-матушке при царе-батюшке. Очерки бытовой жизни москвичей - [14]

Московские обыватели почувствовали, что для проживания им тесно на территории лишь левого берега Москвы-реки. Со временем стал осваиваться и правый. При проходе к нему зимой проблем не было, а вот пользоваться бродами в летнее время было неудобно. Поэтому в царствование Михаила Федоровича Кроткого решено было построить надежную переправу через русло реки.

В Москве к тому времени уже были два небольших каменных моста. Первый по времени строительства — Троицкий мост через Неглинную. Другой — через оборонительный ров, прорытый для соединения между реками Неглинной и Москвой, — Спасский. (Потому и Покровский собор имеет наименование «на Рву».)

Работу над первым подобным каменным мостом, но уже соединявшим два берега реки Москвы, начал в 1634 году приглашенный из Страсбурга в российскую столицу палатных дел мастер Яган Кристлер. Завершить свое сооружение между городом и Замоскворечьем он не успел, скончавшись в 1645 году. Постройка была окончена лишь при царевне Софье, старшей сестре Петра I. Работами руководил некий монах, его имя осталось неизвестным.

За сооружением моста следили и вельможи, и все московские обыватели. Он был очень дорогим. Народ, отмечая в быту высокие расценки на разную продукцию, с тех пор употреблял поговорку: «Дороже Каменного моста». Мост считался необыкновенным чудом.

Под мостом, у отводных быков, во времена Петра располагались водяные мельницы с плотинами. На мосту стояли палаты Предтечевского монастыря, а также четыре — князя Меншикова, табачная таможня, пивной двор, а под мостом — пивной ледник.

У основания моста открывал гостям свои двери кабак «Заверняйка». А на другой его стороне, за рекой, стояло шесть ворот и палаты, где помещались корчемная канцелярия и тюрьма для обвиненных в корчемстве без разрешения. Наверху были просторные галереи — «народные», или «верхние гульбища», куда москвичи приходили гулять, смотреть на ледоход, пить вино и пиво.

Мытники собирали у моста мостовые пошлины. А рядом колодники в кандалах и рогатках просили у проходивших тоже своего рода пошлину — милостыню. Вечерами на мосту собирался всякий городской сброд. Мост был не только переправой «берег левый — берег правый», но он служил и пристанищем для калек, нищих, обедневших торговцев, всякого праздного бесшабашного люда. Когда во время ремонта между столбами моста были устроены девять клеток из деревянных брусьев, девятая из них стала любимым местом сбора воров и разбойников. Припозднившихся к переправе прохожих бандиты грабили и часто тут же сбрасывали с высоты в реку, что называлось «прятать концы в воду». Это выражение уже более трех веков широко бытует в народе.

Мост много раз подвергался крупным и незначительным исправлениям, улучшениям. Первые городские Триумфальные ворота, по примеру западноевропейских, были сооружены именно на нем (ко дню взятия Азова, праздновавшегося Петром I в сентябре 1696 года).

В сильное половодье 1783 года Каменный мост значительно пострадал, поэтому в следующий год высочайшим указом было велено его исправить. Инженер Герард для освидетельствования состояния фундамента и дальнейшего ремонта моста предложил отвести в сторону воды Москвы-реки.

При московском главнокомандующем Якове Александровиче Брюсе был прорыт Водоотводный канал (в 1784–1785 годах) длиной в 1 версту 50 сажен. Потом его продлили до 3,75 версты. Канал шел чуть ниже по реке от Крымского моста до Краснохолмского холма, имел рукав возле Москворецкого моста — позднее там был проложен Фалеевский переулок с угла у чудесного здания дома бесплатных квартир меценатов Бахрушиных. К слову, нынешние владельцы этого дома из фирмы «Росснефть» при его косметическом ремонте обнаружили, что вся постройка стоит на сваях.

По приказу графа Я. А. Брюса Москву-реку запрудили против Бабьего городка (один из старых топонимов здесь сохранился — 2-й Бабьегородский переулок). Воду отвели в тот рукотворный канал. В последующие годы на этом канале построили красивые мосты, плотину, шлюзы. Его откосы замостили камнем. В верхней части, у стрелки острова, река Москва подпиралась разбираемой на зиму Бабьегородской плотиной. У Краснохолмского моста канал имел уже два рукава. В одном помещалась Краснохолмская плотина, в другом — двухкамерный шлюз. Благодаря этим сооружениям Водоотводный канал мог служить для мелкого судоходства.

Правда, не всегда плотины были в исправном состоянии. Из газетного сообщения 24 июня 1900 года: «Благодаря порче Бабьегородской плотины, вода в Москве-реке в настоящее время держится сравнительно высоко и доходит до каменных стен, не образуя обычных отмелей. Водоотводный же канал, по которому каждое лето ходили пароходы, теперь представляет совершенно иную картину: он пуст, и прохожие во многих местах переходят с одной стороны канала на другую по его дну. Пароходная пристань также стоит на дне».

Любопытна также и другая информация. До зимы 1885 года повыше Бабьегородской плотины, напротив Бабьегородского городка, существовал лодочный перевоз, который Городская дума много лет сдавала в аренду за 1235 рублей. К той зиме срок контракта истек. Были назначены новые торги. Арендаторы из-за полученных ранее убытков предложили Управе снизить стоимость аренды на 210 рублей. Власти на то не пошли и назначили через газетные публикации новые торги. Однако желавших снять перевоз за прежнюю цену в Москве не нашлось. Тогда вновь появился прежний арендатор — содержатель перевоза. Он снова стал настаивать на занижении суммы до 1025 рублей. Управа же не уступила ни рубля, поэтому перевоз на долгое время здесь был снят, несмотря на то что в нем многие нуждались. Теперь те, кто желал в этом месте перебраться с одного берега Москвы-реки на другой, должны были либо пешком, либо на извозчиках объезжать по Крымскому или Большому Каменному мостам, делая несколько лишних верст. И это было при той ситуации, когда господин Гужон, распоряжавшийся Бабьегородской плотиной с ее пешеходной дорожкой, не позволял никому переходить по ней реку. Получилось так, что и город лишился дохода в 1025 рублей, и москвичи потеряли относительно недорогое и прямое сообщение между берегами.