В море! - [49]

После первых безумно-страстных минут свидания после долгой разлуки, адмиральша, поправив свою смятую прическу, заалевшая и счастливая, присела на диван и, усадив возле себя Скворцова, стала, излагать свой план.

План в самом начале был заманчивый.

Она хорошо понимает, как Нике тяжела разлука, и как он не хотел идти в плавание. Неглинный ей об этом не раз говорил ("Нечего сказать, удружил!" мысленно шепнул Скворцов, обозвав про себя Неглинного идиотом). Еще год куда ни шло, но два года - это невозможно...

- И знаешь, Ника, что я придумала? - с победоносным видом сказала адмиральша.

- Что такое? - спросил далеко не весело Скворцов.

- Я попросила Ванечку дать письмо к Тыркову...

- К Тыркову?.. Зачем?

- Глупый! Разве не понимаешь? Чтобы он тебе по болезни, что ли, разрешил вернуться в Россию... Я сама хорошо знакома с Тырковым, - мы с ним большие приятели, - и попрошу его, он наверно не откажет... И тогда мы вместе уедем и проведем несколько месяцев вдвоем... Поедем в Италию, в Испанию, куда хочешь... Не правда ли, как хорошо?..

Но, к изумлению адмиральши, лицо Скворцова далеко не выражало радости...

Напротив...

И он только что хотел заговорить, как в двери постучали.

Скворцов, как достойный ученик адмиральши, быстро пересел с дивана на отдаленное кресло и принял почтительную позу человека, пришедшего с визитом.

- Entrez!* - крикнула адмиральша.

______________

* Войдите! (франц.).

В дверях показалась низенькая, плотная фигура адмирала.

- Ни слова ему! Мне надо прежде объясниться с тобой! - шепнул Скворцов, когда адмиральша с приветливой, милой улыбкой поднялась навстречу адмирала.

XXIII

Адмиралу не шло статское платье, и в мешковатом, плохо сидевшем черном рединготе, с цилиндром в руках, в съехавшем набок узеньком галстуке, он представлял собою далеко неказистую фигуру, совсем непохожую на того адмирала, который стоял на мостике "Грозного" в своем потертом, коротком пальто и в сбитой назад фуражке и, расставив фертом ноги, спокойно и зорко посматривал вокруг во время учений и маневров в свежую погоду.

Приветствуя Нину Марковну, которую он знавал, когда она еще была девушкой, и, кажется, в то время был к ней неравнодушен, и почтительно целуя душистую ее ручку, адмирал Тырков, казалось, несколько смутился, увидав Скворцова и догадавшись по его далеко не веселому виду, что прервал приятное tete-a-tete*, явившись нежданным гостем. Вероятно, поэтому он поспешил объяснить, благодаря какой счастливой случайности узнал, что Нина Марковна здесь. Он, видите ли, завтракал в этом отеле и, уходя, увидал на доске ее фамилию и не отказал себе в удовольствии засвидетельствовать Нине Марковне свое почтение.

______________

* Свидание, разговор наедине (франц.).

Адмиральша, разумеется, была "несказанно обрадована такой счастливой случайностью" и снова пожала руку адмирала, благодаря его за милое внимание и очень довольная в то же время, что адмирал не оказал "милого внимания" четвертью часами раньше и не помешал первым счастливым минутам радостной встречи с "Никой".

- Я сегодня же хотела написать вам, Василий Петрович, что приехала и жду своего доброго приятеля, - продолжала адмиральша с обычной своей чарующей приветливостью, улыбаясь глазами, словно лаская ими. - Я от Николая Алексеича узнала, что "Грозный" здесь близко, и вы на нем. Надеюсь, вы знаете этого молодого человека! - прибавила адмиральша, указывая взглядом на Скворцова, который встал, при входе адмирала, и теперь почтительно кланялся.

- Еще бы не знать! Мы с Николаем Алексеичем большие приятели! - промолвил приветливо адмирал и крепко пожал молодому лейтенанту руку.

- Наша встреча с ним была совсем неожиданная! - воскликнула адмиральша, усаживаясь на диван. - Вообразите, Василий Петрович... Только что приехала я сегодня из Парижа в Ниццу, выхожу на дебаркадер, гляжу: Николай Алексеич.

- Мы с доктором из Виллафранки приехали в одно время с Ниной Марковной. Поезда тут скрещиваются, - счел почему-то нужным вставить слегка смущенный Скворцов, обращаясь к адмиралу и точно оправдываясь.

- Ну, я, разумеется, остановила его и, по праву доброй знакомой, заставила проводить меня в отель... Надеюсь, что он и впредь не откажется иногда быть моим чичероне...

- Не смеет отказаться. Я его откомандирую в ваше распоряжение, Нина Марковна, пока "Грозный" будет стоять в Виллафранке, - шутливо заметил адмирал.

- Не бойтесь, я не злоупотреблю вашей любезностью и не заставлю проклинать соотечественницу, Николай Алексеич! - с веселым смехом промолвила адмиральша, бросая на молодого человека пристальный и пытливый взгляд и тотчас же отводя его.

Скворцову оставалось только проговорить с любезной улыбкой, что он "всегда к услугам Нины Марковны", а в голове носилась тревожная мысль: "как бы адмиральша не вздумала теперь же "брякнуть" адмиралу о том, что он желает вернуться в Россию! Пожалуй, еще и письмо Ивана Иваныча передаст? То-то выйдет "бамбук"! И на кой черт Иван Иванович просит за меня, когда я его об этом не просил? Верно, она его заставила, эта неугомонная женщина, желающая распоряжаться мною, как своим покорным рабом... Шалишь, Нина Марковна! Дудки! Не увезете вы меня в Россию! Уж приму сегодня лучше сразу наказание, но объяснюсь!"