В мире подлунном... - [74]
— Я выполню, госпожа, это повеление. Но хотел бы, чтоб и вы учли мою просьбу! Если бедная служанка моя во дворце — освободите ее. А если она у этого торгаша… тоже помогите вырвать ее из сетей Паука.
Хатли-бегим отвернулась лицом к стене, к занавесям-сюзане, на которых невинно красовались цветы персика. «О создатель! За какие мои грехи это унижение? Рабыню он ставит выше меня, рабыню, не стоящую моего ногтя».
Бируни направился к двери.
«О святые! Кругом столько эмиров, беков, правителей, а эта женщина, сестра султана, привязана до сих пор ко мне, старику! Но зачем, зачем мне ее любовь, своенравная, опасная, злая?»
Бируни осторожно прикрыл за собой двери. Из комнаты в коридор донесся надрывный плач,
Глава двадцатая
В темнице — как в перевернутом вверх дном казане. Тьма-тьмущая!
Стражники, он помнит, сняли наручники, стащили с глаз толстый полотняный кушак, столкнули вниз, в подвал. Маликул шараб помнит: он стукнулся коленями обо что-то, похожее на пень, всей тяжестью тела рухнул наземь лицом. Головой ударился еще обо что-то твердое, приступок у стенки, что ли, долго лежал без сознания.
Очнувшись, перевернулся на спину. В отверстие потолка, с тюбетейку величиной, падал узкий луч света, на полу от него высветлялось местечко, которое можно было накрыть ладонью. А самое скверное — воняло в темнице, будто падаль какая-то тут завалялась и ее запах смешался с запахом клещей и крыс.
Да нечего делать, терпи, Маликул шараб: бейся о стенку головой, криком кричи — никто тебя не услышит. Никого тут нету… Или есть?
В одном углу подвала кто-то заерзал тяжело, простонал тихо.
— Эй, кто здесь есть, в этом аду?
Слабый хриплый голосок вдруг спросил:
— Маликул шараб?
— Бобо Хурмо?!
Задыхаясь, Маликул шараб пополз в тот угол, откуда донесся голос, по пути зацепив и перевернув таз и деревянную чашку.
Бобо Хурмо голый до пояса, заросший больше прежнего, тяжело, с хрипом дыша, лежал на голой циновке.
— Воды! Глоток воды!
Маликул шараб пошарил вокруг себя в темноте, — его глаза только начали привыкать к мраку темницы, еле различали узника. Отыскался черный кумган — слава аллаху! — с водой. Бобо Хурмо, стуча зубами о носик кумгана, сделал глоток. Словно лихорадка его била.
— Эх, теперь бы пиалу твоего вина, Маликул шараб! Хотя бы одну пиалу! Горю, дорогой, весь в огне!
Теперь Маликул шараб увидел, что на теле узника не осталось живого места: грудь, шея, живот да и лицо — все было исполосовано красно-синими следами кнута.
Сняв с себя чекмень, Маликул шараб подложил его старику под голову. Снял и развернул белый полотняный свой кушак — накрыл Бобо Хурмо:
— Бедный! За какие грехи тебя истязают эти изверги?
— Мои грехи? Единственный мой грех, дорогой, — это сказка, которую я рассказал в твоем почтенном заведении…
— Сказка?
— Ну да! Помнишь, пожаловали к нам два путешественника из благословенного Туса? Я рассказал тогда про глупых людей, что посадили жестокого человека на трон… Ну, вот за ту сказку меня — сюда… Будто унизил я честь султана, обвинил тем самым покровителя правоверных в невежестве и жестокости, а народ Газны — в глупости!..
Маликул шараб, задыхаясь, рванул ворот рубахи, обессиленный, прислонился к стене.
Поистине нет предела гнусностям в этом султанате! Сколько раз и ему самому приписывали нелепицы какие-то, то в неверии, то в злоязычии укоряли, а один раз обвинили, что своими рассказами нанес он-де ущерб могуществу государства и чести повелителя. Нелепо, а бросили в зиндан! Истязали, заставляя признать клевету, самими же сочиненную! Хорошо, что султан Махмуд успел в молодые свои годы, когда в душе его справедливость и совесть не совсем еще угасли… приказал — единственный в жизни раз — после драки из-за Наргиз-бану… не трогать бывшего верного слугу. Маликул шараб потом неоднократно, когда приходилось трудно, когда поднимался над головой меч карающий, прибегал к тому приказу и тем спасал свою жизнь.
Ныне — не помогло. С султаном и впрямь что-то стряслось. Совсем озверел… Сначала схватили Бируни, потом этого горе-лекаря, пьяницу и, видно, жулика, назвавшегося Ибн Синой! После лже-Ибн Сины — его «ученика»: после «ученика» — вот его, бедного Бобо Хурмо, а там уж и «повелителя вина».
И Садаф-биби куда-то исчезла. Похитили сарбазы-разбойники, а кто приказал?
Чуть ли не все, кто был близок Маликулу шарабу, — в темницах! Выйдет ли кто-нибудь отсюда — из подвала, где дышать приходится зловонием, дохлятиной какой-то, — сие известно только аллаху!
Ладно! Ему все равно. Не осталось у него, у Маликула шараба несчастного, ни одного желания, которое связывало бы его с этим бренным подлунным миром. И надежды на лучшее — не осталось.
Наргиз-бану — вот что еще осталось, вот что мучает душу.
Седая старушка, рыдая и причитая, бросилась к ногам сарбазов, когда они схватили его в собственной питейной. Сарбазы ее отпихнули грубо, свалили на пол. Маликул шараб, в наручниках уже, рванулся было к ней, но… потянули его к выходу, а Наргиз-бану, цепляясь изувеченной рукой за подолы халатов стражников, доползла до порога и затихла там. То ли чувств лишилась, то ли, может, вообще кончила счеты с жизнью?
Роман «Сокровища Улугбека» — о жизни великого мыслителя, ученого XV века Улугбека.Улугбек Гураган (1394–1449) — правитель тюркской державы Тимуридов, сын Шахруха, внук Тамерлана. Известен как выдающийся астроном и астролог.Хронологически книга Адыла Якубова как бы продолжает трилогию Бородина, Звезды над Самаркандом. От Тимура к его внукам и правнукам. Но продолжает по-своему: иная манера, иной круг тем, иная действительность.Эпическое повествование А. Якубова охватывает массу событий, персонажей, сюжетных линий.
Произведение молодого узбекского писателя рассказывает о наших современниках, колхозниках Узбекистана. Главный герой — молодой председатель колхоза Мутал, избранный после развенчания культа личности и немало поработавший над ликвидацией недостатков предшествующего периода.Оптимизм, непримиримость к темным силам прошлого, жизненность характеров, стремление к правде — эти качества повести соединяют читателя и автора нитью доверия, которая не рвется до конца книги.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.