В Маньчжурских степях и дебрях - [17]

— Я не буду, — сказал Петька.

Ему, действительно, не хотелось есть.

— Я пойду, — продолжал он, — похожу тут, погляжу…

Он взял винтовку и встал.

— Если по карте, так мы как раз на ихней стороне… Дядя Семен, вы слышите?

Семен, в это время распаковав кулек, разрезал мясо…

— А?.. — откликнулся он.

— Я говорю, надо оглядеть… Может, мы уж совсем близко…

Семен сунул в рот порядочный кусок.

— М-угу, — промычал он, кивнув головой, и сейчас же, прожевав мясо, повернулся к Петьке и сказал:

— Валяй… Со мною тут Васька пока побудет…

Петька ушёл в лес. Лес в том месте был сравнительно редкий. То и дело попадались подгнившие повалившиеся деревья…

Почва под ними была топкая и зыбкая… Должно быть, не глубоко была и вода… Вода не выступала наружу только, может быть, потому, что сверх земли толстым слоем лежали листья и хвои.

Несколько поваленных деревьев еще зеленели… Их, должно быть, совсем недавно постигла грустная участь…

Петька заметил, что не только сердцевина в этих рухнувших гигантах сгнила, но и самая древесина почти вплоть до коры была гнилая…

Значить, они гнили еще на корню…

Сырость из почвы просасывалась им внутрь и постепенно год за годом разрушала сердцевину и потом ствол…

Только снаружи они казались полными силы жизни…

Внутри схоронилась смерть…

И они свалились от тяжести ветвей или от другой какой причины…

Может-быть, оттого, что какая-нибудь рысь, спасаясь от преследования или подстерегая добычу, избрала их местом своего убежища или своей засады…

Вдруг Петьке попался небольшой пенушек с явными следами пилы.

Он остановился.

Значить, он не ошибся…

Японская карта не обманула. Он был недалеко от золотоносной заимки.

Теперь оставалось только разыскать ручей, где, очевидно, манзы производили промывку золота.

Тут дело значительно осложнялось.

Ручей, очевидно, скрывался где-нибудь в камышах, в лозняке, в топях.

Петька захватил с собой карту. В уголке карты в увеличенном масштабе, вероятно, был начерчен план самой заимки и карта окрестностей…

Но как ее разыскать среди болот, среди непроходимых зарослей, топей, оврагов, буераков?…

До сих пор по пути не попалось ни одного ручья…

XVI

— Нашел!.. Дядя Семен!

Семен, успевший уже закусить и опять запаковать свою закуску, вскочил.

В лице его появилось вопросительное выражение, рот полуоткрылся. Но он сейчас же крикнул, отдувая щеки:

— Чего орешь?

И, сообразив, вероятно, что сам он крикнул громче, чем следует, он прикрыл свой рот ладонью и на мгновенье замер в этом положении, глядя куда-то в бок выпученными глазами.

Потом он отнял ладонь от рта и сказал:

— И то правда, чего мы разорались… Говори, Петька, тише… Чего искал?

— Пень, — сказал Петька.

Семен опять выпучил глаза…

Петька говорил торопливо, отрывисто и все оглядывался по сторонам.

— Какой пень?

— Пилой спилен.

Семен опять приложил ладонь к губам.

— Э-э, — протянул он и щелкнул языком.

— Спилен?

— Видно, что пилой резали.

— Далеко?

Он оглянулся по сторонам, затем махнул рукой в чащу леса.

— Туда?..

— Там, — ответил Петька.

— Значит, недалеко… Ну, теперь, Петька, того, теперь, чтоб ушки на макушке… Пойдем…

Но Петька не шевельнулся.

— Да куда мы пойдем то! — произнес он с ударением.

— Как куда?… Где пень…

— Так ведь пень-то вон где, а они вон где.

Петька сделал неопределенный жест.

— Как их искать?.. Вон на карте ручей показан, а где ручей?

— Молод ты еще и глуп, — проговорил Семен и свистнул медведя:

— Васька пойдем.

И сейчас же опять обратился к Петьке:

— Веди. А там уж не твое дело.

Петька молча пошел вперед.

Семен двинулся за ним.

Шел он почти не слышно, мелко ступая по пересохшим или перегнившим сукам и ветвям, листьям и хвоям.

Зорко глядел он по сторонам, держа винтовку наготове.

Пень он увидел первый, раньше, чем Петька подвел его к нему.

Он обогнал Петьку, ступая все также легко и не слышно, подошёл к пню, окинул его быстрым взглядом и потом тщательно осмотрел местность вокруг него.

Петьке он велел не двигаться с места.

— Не мешай! — сказал он ему.

Через минуту он поманил к себе Петьку.

— Видишь?..

Он указывал ему на что-то вниз, шагая вперед от пня.

— Тут протащили дерево… и протащили вон куда…

Выпрямившись, он ткнул рукой в воздух в чащу леса…

— Вон она борозда-то, — продолжал он, присаживаясь на корточки. — Гляди! Ви?..

И он провел пальцем вдоль борозды, которую Петька, однако, никак не мог рассмотреть.

— Не видишь?.. Ну, а я вижу. Теперь стой… Теперь нужно дальше.

Он поднялся и пошел, немного согнувшись, опираясь руками около коленей, боком, двигаясь очень медленно и пристально вглядываясь вниз.

— Так… — заговорил он через минуту, — так-так… вот она.

Вдруг он порывисто шагнул и что-то поднял с земли.

— Тут, — сказал он с уверенностью, показывая Петьке какой-то желтый лоскуток. — Видал ты это?.. Должно, от штанов либо от кофты…

Он бросил лоскуток, нагнулся опять и все так же боком стал подвигаться дальше.

Петька шел за ним, покрикивая на медведя:

— Васька, назад! Васька, стой!

Несколько раз Семен останавливался, замахивался на Ваську и кричал вполголоса, иногда понижая голос до шёпота:

— Назад, анафема!

Васька щурил глаза, будто Семен собирался выстегать ему глаза хворостиной, пятился задом, и наконец, пошел рядом с Петькой…