В людских и лесных дебрях - [51]

Я проснулся, когда солнце уже было высоко в небе. Казаки сидели у костра и пили чай. Заметив, что я уже не сплю, подошли ко мне и сообщили, что убежали два вьючных коня и что они не смогли их найти, так как, видимо, пошли они в сторону домов, пробитой уже нами дорогой.

— Сейчас едем на поиски! — произнес пожилой проводник, подходя к оседланному коню. Я заметил, что конь был весь в пене, как после долгой и тяжелой дороги.

Казаки уехали.

Я ждал их очень долго, так как уже вечерело. Ругал и их, и коней, как мог и как умел. Только около семи вечера услышал я издалека стук подков и людские голоса. Спустя несколько минут вынырнуло несколько всадников. Когда они приблизились, узнал я полицейские шапки и мундиры.

— Не двигаться, будем стрелять! — крикнул всадник, едущий во главе отряда, и поднял карабин.

Я ничего не понимал. Нападение полицейских на путешествующего ученого? Это даже в России редко случается.

— Хорошо, не двигаюсь! — ответил я.

Они подъехали и потребовали предъявить документы. Так как все мои бумаги были в порядке, заверены подписями самого губернатора, полиция сразу изменила тон и сошла с коней.

Когда мы уже сидели около костра, командир отряда с видимым беспокойством спросил:

— Весьма извиняюсь, но каким образом вы сговорились с «Одноглазым».

— С кем? — спросил я.

— С бандитом… с очень опасным бандитом, «Одноглазым».

— Поскольку его так зовут, он должен иметь один глаз, а я такого человека не знаю! — ответил я решительным голосом.

— Вы не признаетесь? — спросил удивленный полицейский.

— Не отпираюсь, но утверждаю, что из моих людей, которые поехали на поиски лошадей, никто не обладает таким изъяном!

Полицейский пожал плечами и, обратившись к своим коллегам, воскликнул:

— Ну-ка, приведите сюда и покажите этому господину «Одноглазого»!

Немного погодя передо мной стоял мой пожилой проводник, а из-за его спины выглядывало глуповатое, испуганное лицо второго казака.

Удивлению моему не было границ. Мой проводник, а это был он, собственной персоной, обладал одним глазом: кровавая яма левого глаза была залита слезами, а веко висело над ней безвольно. Второй, здоровый глаз, смотрел на меня весело и плутовски. Звеня надетыми кандалами, он склонился передо мной и пробормотал:

— Извиняюсь за неприятности по моей вине!

Полицай отвел их в сторону. Я же должен был дать объяснение, каким образом нанял в деревне, расположенной у станции железной дороги людей, не совсем подходящих для личной охраны.

После этого командир отряда сообщил мне, что «Одноглазый» со своим товарищем напали на скрывающихся в лесу проспекторов. Вырезали всех и унесли почти пять фунтов золота; затем вернулись ко мне позднее под видимостью поисков лошадей, добрались до деревни, где мы отдыхали в хате излишне откровенной бабы. Там они посетили дом богатого крестьянина Голенко и, под страхом пыток и смерти, принудили его отдать деньги. Тот уже был готов исполнить их требование, когда внезапно подъехал отряд полиции и схватил бандитов, не ждавших нападения. «Одноглазый» уже тогда был без одного глаза, так как, ожидая драки и стычки, спрятал свой искусственный глаз в карман блузы. Этот искусственный глаз являлся наилучшей маской для бандита в окрестности, где «Одноглазый» становился ужасом для всех.

Что касается меня, должен отметить, что «Одноглазый» в общении со мной проявил себя хорошо воспитанным и довольно учтивым человеком. Может быть, это тоже было прекрасной игрой? Однако он наделал мне хлопот, так как уже дальше я ехал с нанятым для меня, глупым и ленивым деревенским жителем, украинцем, который постоянно путал дороги, боялся старых дуплистых дубов, так как в них, по его словам, жили зеленые лесные бесы.

К тому же, совершенно непонятным для меня способом, по нескольку раз в день он бывал пьяным, после чего уже не понимал ничего и беспричинно смеялся, как идиот. Имея при всем этом фамилию… Орел!

В этой бикинской тайге над всем господствует золото. Рассказывают небылицы о несуществующих богатых золотых жилах в массивах горных хребтов, в руслах глубоких и быстрых рек, как Хор и Иман, из уст в уста переходящие рассказы о преступлениях, совершенных в этих лесах и об ужасных приключениях проспекторов.

Действительно, немало крестов встречал я в местностях, совершенно безлюдных, и ведь знаю, что сибиряк ставит крест над найденными и им самим закопанными останками убитых, замерзших или разорванных зверями людей. Во имя металла Желтого Дьявола, как называют золото корейцы, в уссурийской тайге делаются страшные и кровавые вещи, совершаются поступки геройские, полные отваги, силы воли или бесправия, но Желтый Дьявол всегда побеждает и ведет людей, обманутых блеском золота, к гибели и преступлению.

XI. Дыхание древних времен

Здесь, в этих безбрежных и еще девственных дебрях, где только изредка можно встретить белого человека, находят для себя укрытие и средства для жизни китайцы и корейцы. Являются они по настоящему исключительными владельцами этих лесов, непостижимых и бездонных, знают их обстоятельно, вырубая с каждым годом все новые тропинки и всё более углубляясь в леса, которые тянутся вплоть до северной приполярной тундры. Кроме этих пришельцев с юга, которые хозяйничали согласно своим обычаям и законам, было здесь еще давнишнее население, уже вымирающее, которое считалось владельцем этих лесных территорий, а именно кочующее монгольское племя гольдов. Жили они так, как жили много веков назад, ставя западни на оленя и лося, даже, порой, стреляя, в этом нашем веке электричества и пара, из луков стрелами с остриями из камня или из кости. Единственной добычей цивилизации на землях гольдов были порох и алкоголь.