В людских и лесных дебрях - [31]

Он ушел, еле держась на ногах и размахивая своим первобытным оружием, но время от времени оглядываясь назад, по-видимому, в опасении, что маузер своим единственным оком может всматриваться в его спину.

Это было забавное приключение, но как бы то ни было испортившее мне настроение, а мысли о «Кораблях, плывущих в ночи» улетели вместе с удаляющимися шагами «босяка». Только остался отчетливый запах алкоголя и отзвук неуверенных шагов «уволенного на пенсию чиновника» с сучковатой дубиной и странно элегантным в устах этого громилы «Pardon».

Он был одним их тех, что живут — как «птицы небесные» — в кротовых норах корейского района, выходят только ночами за пищей и трофеями, одни с сучковатыми дубинами, другие с ножами за голенищами дырявых сапог или с револьвером за пазухой. Оврагами спускаются они на улицы центральных городских террас, и здесь нападают на запоздавших прохожих, возвращающихся с ночной пирушки или из клубов после игры в карты.

Владивосток был удивительным в эти времена! Чиновники, офицеры, российские купцы и иностранцы: японцы, корейцы и китайцы — Вавилонская башня, смесь рас, племен и языков. Около полумиллиона китайских кули прибывало сюда весной, среди которых было много «хунхузов», или бандитов, сразу начинающих свою кровавую работу, добавляя беспорядка и смятения в жизнь громадного порта. Когда я был здесь в 1921 году, в окрестностях Владивостока разбойничали тысячи хунхузов, которые грабили кассы в магазинах, обирали до нитки прохожих, схватывали и уводили в горы богатых людей, за которых бандиты рассчитывали получить хорошие деньги.

Население Владивостока, представляющее этнографическую смесь, являлось носителем различных моральных понятий и убеждений, а часто спокойно обходясь без них. Российские чиновники здесь спивались и обогащались взятками или попадали в тюрьму; офицеры, ведущие жизнь пьяниц и картежников, заканчивали полным одичанием и моральным упадком; купцы вели спекулятивную торговлю, грабя и спаивая туземцев; фабриканты делали деньги на эксплуатации дешевого и лишенного прав работника. Кроме перечисленных прослоек здесь процветали разные отбросы общества: бандиты, шулеры, торговцы людьми, поддельщики документов, фальшивомонетчики, шантажисты, фальшивые свидетели, безнравственные врачи без патентов, отравители, воры, шпионы, конокрады, взломщики огнестойких касс, личности без профессии или, собственно говоря, всех профессий от бандитизма до изготовления фальшивых денег, подонки всех стран и народов, среди которых можно было завербовать партизан для любого приключения: от путешествия за золотом на побережье Охотского моря до охотничьих экспедиций на Командорские Острова для добычи тюленей, так нерадиво охраняемых российскими властями, для торговли с туземцами Камчатки и Анадыря, где за шкуру соболя или бобра дают добрый стакан водки и полфунта подмоченного пороха, для поджога и ограбления города, как это произошло во время революции 1905 года — таким было население этого города.

Вне всякого сомнения, с моральной точки зрения, было оно почвой, на которой развивалась изначальная история Владивостока. В течение длительного времени здесь была лишь маленькая российская крепость, под окопами которой таилось небольшое поселение, где находились шинки, подозрительные рестораны, игорные дома и все, что является бедствием выдвинутых далеко на границы России культурных центров. На рубежах поселения гнездились в земляных норах и шалашах из ящиков всяческие преступники, беглецы из тюрем, храбрые, беспокойные, авантюрные элементы, потому что здесь на границах, где власть была заинтересована в небольшом числе жителей, не очень заглядывая в прошлое тех, кто с каждым годом увеличивали население нового города, будущей «Жемчужины Дальнего Востока».

Спустя некоторое время в публике города появились новые особы: два немецких матроса-беглеца с какого-то корабля, голландец, которого преследовал закон, а также швед и финн, заброшенные сюда на берег Тихого Океана игрой судьбы. К ним вскоре присоединился какой-то россиянин, сдается из числа беглецов с каторги.

Заложили они вместе небольшой магазин, где продавали водку, табак, вино, спички, сардины, свечи, деготь и веревки. Магазинчик был очень невзрачный, но хозяева богатели с молниеносной быстротой и вскоре начали скупать участки земли, строить дома на улицах, самых лучших в то время.

Причины такого успеха скрывались за пределами магазинчика и даже самого города. Эта компания предприимчивых авантюристов имела совершенно другой интерес в открытом море, потому что владела несколькими небольшими, но проворными и хорошо вооруженными парусниками, которые нападали в Японском море на мелкие японские, китайские и американские суда, занимающиеся контрабандой, а также корейские джонки, возившие дорогие меха, дорогой лекарственный женьшень, весенние рога оленя, золото и другие товары, купленные или награбленные в границах Российского Дальнего Востока. Все это потом складывалось в безопасном месте, а позже продавалось.

Предпринимательство группы международных авантюристов продолжалось очень долго. Хозяева его стали богачами, почетными гражданами города, сохраняли высокие должности, пользовались доверием населения и, наконец, приостановили деятельность на море, посвящая свои способности полностью легальному предпринимательству. Однако однажды какой-то молодой и смелый прокурор начал судебное расследование прошлой деятельности этих магнатов Дальнего Востока. Однако он заплатил жизнью за свою смелость. Приглашенный на оленью охоту, «случайно» получил пулю между глаз. С его смертью прекратились всяческие попытки пролить свет на мрачную жизнь этих «почетных граждан». Когда я приехал во Владивосток, некоторые из них еще были живы.