В любви, как на войне - [12]

Медсестра наконец обрела дар речи и процедила сквозь зубы:

– Даю пять минут, чтобы убраться отсюда!

Потом она развернулась и, по-военному чеканя шаг, вышла из палаты.

Меня выставили из больницы в одиннадцать вечера. Оказавшись на улице, я тут же получила лунный удар. Луна светила как голубая свеча в серебряном подсвечнике. Никогда больше я не видела такой летней ночи бархатной голубизны, когда повсюду благоухания, лунные блики и тени. И в воздухе та приятная истома, которая бывает только после раскаленного июльского дня.

Я долго сидела в своей машине, не включая зажигание. Сидела в темноте, один на один со своей любовью. Немудрено, что люди верят в любовь только после захода солнца. Днем все иначе.

Во мне цвело и бродило чувство, как бродит раздавленный виноград в бочках. Но иллюзий не было. Я всегда была реалисткой в любви. Я искала в Мишке силу сопротивления и нашла ее. Увидев меня один раз влюбленной, он раз и навсегда рассчитался со мной. Уж я-то знаю! Только попробуй полюбить человека, и он тебя убивает.

Я не ошиблась. Больше ничего не было. А через два месяца я узнала, что Мишка уже на ногах и уехал в Чечню.

ЧЕЧНЯ

Есть в России место, где все дороги ведут только вглубь. В могильную, взрытую снарядами землю под названием Чечня. Рай там открыт во всякое время дня и ночи, и отправляются гореть в раю все без разбора – юные и зрелые, матерые и щенки, все, отходившие свое по зеленой, веселой земле. Красивые русские мальчики с ясными глазами гниют в наспех вырытых могилах рядом с бородатыми чеченскими боевиками. Все пошли на корм червям, а червям без разницы, что им служит пищей – мусульмане или христиане. "Хорошие чеченские кладбища, жаль, только маленькие", – мстительно говорят русские солдаты, проезжая на танках мимо тихих мест последнего успокоения с частыми высокими столбиками памятников. "Вся Чечня вам будет кладбищем", – обещают боевики и на братских могилах, где вповалку лежат тела российских солдат, ставят издевательские таблички "Привет Путину.

Один убит, двое раненых", пародируя официальные сводки сообщений о потерях в войсках.

А мертвецам скучно лежать в сырой земле, вот и зазывают они к себе тех, кто их туда столкнул. Здесь давно уже стало скверной приметой, если человек внезапно вздрагивает и ежится. Это значит, кто-то прошел по его будущей могиле.

КАК МЫ ПОПАЛИ В ЧЕЧНЮ

Однажды холодным февральским днем мы с моим приятелем Олегом, с которым подружились еще во времена бомбежки Белграда, ужинали в одном московском ресторанчике. Ели соленые огурчики, маринованные грибочки и чеснок, горячие картофелины в масле и с зеленью, слабосоленую селедку с луком, аккуратно нарезанную ломтиками и очищенную от костей. Все это мы запивали чистой водкой, а растопленное сливочное масло вымакивали корочками черного хлеба. И при этом сплетничали. Олегу тридцать шесть лет. Он очень плотный и крупный, здоровый как лось (если лоси доживают до тридцати шести), волосы и глаза светлые, а по лицу видно, что он ни в чем себе в жизни не отказывал. Губы чувственные (такие нравятся женщинам) и часто принимают надменное выражение.

Оба мы принадлежим к племени тех светских бродяг, искателей приключений, которые обожают вляпываться в дурно пахнущие истории и которые, как ни странно, обнаруживают несомненное сходство с бездомниками, кочующими по большим дорогам, или бичами, живущими на вокзале. Таким людям, если они не виделись больше полугода, всегда есть что рассказать и чем похвастаться, доложить, где, когда и во что они впутывались и как потом выпутывались. В конце концов, всегда как-нибудь выпутываешься.

Когда поток новостей иссяк и мы, что называется, отерли пыль со старой дружбы, Олег вдруг сказал: – Поехали со мной в Чечню. Я уезжаю через две недели. Для тебя это подходящее местечко. Вся тусовка сейчас там. А ты же тусовщица. Тебе там будет хорошо. Перевернешь все с ног на голову.

Ох, я знала, что он прав! На любой войне, в потоке самцов я чувствую себя как рыба в воде. Но вслух сказала:

– Хватит с меня войны! Я устала и боюсь. Попросту трушу.

– Да ладно. Возьмем с собой Витю, фотографа,ты его знаешь, будет хорошая компания.

Я представила себе Витю по кличке Ублюдок и захихикала. Тот еще персонаж.

Фотограф от бога. Ходят слухи, что однажды спьяну пытался проявить пленку в собственной моче. Прославился тем, что в Нагорном Карабахе, будучи в высоком градусе опьянения, читал лекцию на сцене сельского клуба о политическом положении во Франции(!). Солдаты как завороженные наблюдали, как он раскачивается вместе с трибуной. Кончилось дело тем, что он рухнул вместе с трибуной в зал, так и не дочитав лекции.

Видя, как я повеселела от водки, Олег нарисовал передо мной такие блестящие перспективы славной жизни в Чечне, как мы там оттянемся и вволю поработаем, что нельзя было не согласиться. Он расписывал все это как увеселительную прогулку. И я соблазнилась.

Ночью мы продолжили пить у меня дома. И я рассказывала что-то бурно и оживленно, как рассказывают дети, только что пришедшие с прогулки и переполненные впечатлениями.

– Слушай, я тебя захотел, – вдруг сказал Олег.