В любви и боли - [158]

- Безумно счастлив познакомиться с вами лично, мисс Людвидж!.. – он продолжает что-то говорить (возможно рассыпаясь в комплиментах), целуя мне руку и поджимая разрумянившиеся губки в восхищенной улыбке, а я... мечтаю, как можно скорее, сделать пару шагов назад. А еще лучше – сбежать, попросить у всех прощение, сослаться на жуткую мигрень, рвотные спазмы, оставленный в номере включенным утюг... Не важно. Я реально больше не могу и не хочу здесь оставаться, поскольку еще совсем немного... три... два... один!.. И мой разум (мозг, сознание, внимание, парившая все это время где-то в Анти Нирване окоченевшая сущность) возвращается к тебе!

- А с этим человеком вы по любому обязаны познакомиться лично, Алисия! Наш всеми горячо любимый и обожаемый мэр столицы Ирвин Джозеф Оукмен!

Последний на этот вечер заход (я очень на это надеюсь!). Ну конечно, где же ему не появиться и не встать, как не рядом с Мэндэллом-младшим по левое плечо.

- Я как всегда успел пропустить все самое интересное? – еще один чистокровный на этот раз саксонец, но с куда более породистыми и приятными чертами лица и не менее пронзительным взглядом голубых глаз. Классический черный фрак с классической черной бабочкой на синей сорочке (в тон лазурного атласного платья близ стоящей женщины схожего возраста). Лет пятьдесят, может чуть больше, худощавый, но достаточно жилистый и энергичный. В обеих руках по бокалу конька или виски, и один тут же передается в левую руку Мэндэллу-младшему.

Возможно при других обстоятельствах я бы не обратила на этот эпизод никакого внимания, но, похоже, мой взгляд все-таки задерживается на этом чертовом фужере куда дольше, чем следовало. И похоже, мои губки заметно приоткрываются в изумленном шоке. Слишком быстрое замещение кадров с проигранными сценами, всего каких-то несколько незримых мгновений.

Наши взгляды наконец-то встречаются... Я готова поклясться, что вижу в твоих глазах проскользнувшую тень надменного превосходства, задевшую углубившиеся уголки плотно сомкнутых губ. Неспешно приподнимаешь руку с бокалом к своему лицу и... делаешь ленивый смакующий глоток.

Я не просто подвисла, я четко осознаю, что наблюдаю за каждым его движением в открытую и в упор, при этом не пытаясь скрыть собственного изумления... Как?! Почему?

Возвращение на Землю в три поэтапных шага совершается всего за три ближайшие мини-сценки. Движением руки Реджины Спаркс, потянувшейся к мужу в попытке обхватить изгиб его локтя над ладонью, спрятанной в карман брюк, с последующей реакцией самого Мэндэлла-младшего. Вытягивает ладонь из кармана (почти незаметным жестом ловкого иллюзиониста сбрасывая с себя пальцы супруги), поднимая ее вверх, и перекладывает в нее бокал. Освободившаяся левая рука тут же отправляется в левый карман брюк.

У меня в конец зашивается сердце, мозг, закипают мысли, адреналин, пока память окончательно фиксирует полную картинку с его внешним образом. Как будто вижу его впервые за все те минуты, проведенные друг напротив друга черт знает уже сколько времени! Черный костюм с отливом под "хамелеон" цвета... гранатового рубина, темно-бордовая рубашка, темно-красный атласный галстук с платиновым зажимом и рубиновыми запонками на манжетах! Только сейчас понимаю это или замечаю, поскольку все окружающие нас пары, как те пары близнецы с повторяющимся определенным цветом в элементах одежды у обоих партнеров. И лишь одна чета Мэндэллов разделена между собой контрастным зеленым и красным, как два несовместимых кусочка из разных пазлов.

Господи, как я могла забыть, что это ТЫ выбрал мне это платье и эти рубины! Что это ТЫ затащил меня сюда запрещенным маневром, вопреки всем моим жалким сопротивлениям! Что это ТЫ хозяин этого бала, всего того, что сейчас на мне было, включая меня саму! И это ТЫ среди такого огромного количества людей, всеподмечающих свидетелей, ЕДИНСТВЕННЫЙ, кто заполнил, вытеснил, перекрыл собой всех и вся!..

Мне даже не надо на тебя смотреть, чтобы понимать это и чувствовать, настолько глубоко, насколько лишь тебе одному удавалось проникать в меня не физически (хотя, кто сказал, что мысли, желания и сами чувства – не физиологический процесс?). И боюсь, на этот раз ты превзошел самого себя десятилетней давности, а я все еще не могу понять, как и почему. Откуда в тебе столько сил, твою мать, ОТКУДА?!

Тише, Эллис, тише! Не теряй лица. Вечер только начался. И не вздумай бежать отсюда, как та Золушка с первыми полночными курантами. Это не сказка, помни об этом... помни, чьи пальцы теперь лежат на твоем пульсе, регулируя сердцебиение со всей кардио-сосудистой системой в твоем теле.

Ты ведь хорошо запомнила тот момент, когда надевала на себя трусики и о чем думала, что чувствовала в те секунды, пока делала это? Боялась, что они взмокнут еще до того, как дойдет очередь до платья? Это ведь не только твое разыгравшееся воображение, милая, ты сама этого хотела, запуская неизбежный процесс – реакцию собственного организма на собственные желания и прикосновения. Сверх чувствительная кожа после утомительных часовых очисток скарбом, массажей и обертываний... ты хотела ощутить на ней реальное скольжение чужих пальцев, там, где мягкий шелк соприкасался-прилипал к горячим участкам распухших половых губ, к пережатым между ними складочкам вульвы и клитора. Признайся, ты же представляла себе именно это!