В львиной шкуре. Продолжение - [33]

— А почему вы решили идти к нам Студёным морем? — спросил Курицын.

— Потому что Варяжское (Балтийское) слишком многолюдно. А зачем кому-то ещё знать, что Южная Империя желает завязать отношения с Русью? Ты вот, Фёдор Васильевич, сам ведаешь посольской службой, всяко стараешься везде иметь своих послухов, которые доносят тебе о разных тайнах, поэтому такие вещи должен понимать.

От подобных откровений Курицын несколько опешил. Посол, можно сказать, одной фразой обнажил деятельность его службы и сделал это с таким видом, будто бы знает все секреты.

— Кстати, разреши дать тебе совет? — между тем продолжил адмирал.

— Что же, дай, раз хочешь.

— Вот гляди, — сказал Константин и обвёл рукой комнату, — у тебя много свитков, которые являются документами, а лежат они в некотором беспорядке. Порой, наверное, самому трудно найти нужную бумагу, правильно?

— Есть такое дело, — согласился дьяк.

— Чтобы этого не было, предлагаю тебе следующее, — и снова адмирал с видом фокусника залез в таинственную сумку, откуда достал картонную папку. — Так как делопроизводство не терпит бардака…

С этими словами Константин начал довольно подробно описывать, как происходит регистрация, накопление, систематизация и хранение документов. После чего посоветовал заказать у плотника шкаф, в котором всё это будет удобно храниться, и даже сделал карандашом чертёж такого шкафа. Карандаш тоже привлёк внимание Курицына.

— Сколько у тебя необычных вещей, дон Константин!

— Если договоримся о торговле, то и у вас появится много необычных вещей, да получше, чем в том же Новгороде, в который твой князь отправился.

— Откуда про Новгород знаешь? — насторожился дьяк.

— Фёдор Васильевич, как думаешь, почему мы отправились налаживать торговые связи не с Новгородом или Тверью, хотя купец-то нам попался именно из Твери, а в Москву?

— И почему же?

— Потому что наш император считает, что Государь в стране должен быть один, как и законы одни для всех. Иначе порядка никакого не будет. А то новгородцы верой православной торгуют, а Тверь вообще особняком держится, будто бы не на русских землях стоит, а сама по себе. А не будет Русь единой, так и вере православной не быть! С одной стороны Орда басурманская давит, с другой Литва католическая. А кроме Литвы есть ещё Дания, Норвегия и Швеция, у которых флот хороший имеется. Что им стоит со стороны Студёного моря зайти да установить по его берегам свою власть? Мы пока по Двине к Устюгу шли, приглядели пару хороших мест, где не мешало бы крепость надёжную поставить, да верфи для строительства кораблей, которые смогут и отпор дать любому супостату и торговлю вести со всем миром.

— Эвон как! — подивился дьяк словам Константина, которые всецело соответствовали чаяниям Великого князя. — А указать те места можешь?

— Охотно, — с этими словами адмирал достал карту, где были изображены Кольский полуостров, акватория Белого моря и земли по берегам рек Онега и Северная Двина.

Дьяк принялся внимательно рассматривать карту и мысленно сопоставлять с теми рисунками, которые имелись у него. По всему выходило, что у чужестранца она намного лучше.

— Вот здесь, — пальцем указал Константин в район Архангельска и Холмогор. — Кстати, мы заинтересованы в надёжной крепости не меньше вашего, если конечно договоримся о взаимовыгодной торговле.

— А в чём ваш интерес?

— Ну как же! Я ведь тебе говорил про верфи. После дальней дороги корабли нуждаются в починке, а товары в надёжных складах.

— Ну, да, ну, да, — согласно покивал головой дьяк, а потом будто что-то вспомнив, спросил. — А какая вторая цель вашего посольства?

— Так случилось, что император наш овдовел…

— Понимаю, — кивнул Курицын, — и ему нужна новая жена?

— Совершенно верно. Индийский шах предлагал ему свою сестру, но Его Величество не захотел брать в жёны басурманку. К католичкам он тоже испытывает неприязнь… А на Руси, как он слышал, у князей есть много прелестных и послушных дочек. Так что мне поручено приглядеться к красавицам…

— А много ли годков твоему императору?

— В этом году сорок лет исполнилось. Кстати, у меня с собой его портрет…

И Константин достал из сумки тубус, в котором лежал аккуратно свёрнутый ватман формата А-2. На нём находилась распечатанная фотография Черныша, окантованная сверху и снизу реечками из красного дерева. На верхней имелась прочная шёлковая тесёмка, чтобы портрет можно было вешать на стену.

И вот перед взором Курицына предстал император Южной Империи… Монарх, облачённый в бархатную, шитую золотом мантию, подбитую мехом белого леопарда, восседал на высоком троне. Его голову венчала золотая корона, выполненная в форме лаврового венка. В правой руке он держал скипетр, а в левой державу. На груди висел золотой православный крест, инкрустированный драгоценными камнями. Над троном был укреплён герб ЮАР, а за ним стояла грозная охрана. Стальные доспехи и вооружение полностью копировали вид преторианской гвардии.

— А чего у вас император безусый и безбородый? — удивился дьяк.

— Понимаешь, Фёдор Васильевич, — стал отвечать Константин, сам носивший усы, как у Тараса Бульбы, — в нашей державе считается, что бороду носят люди низшего сословия, которые не могут позволить себе брадобрея или хорошую бритву. А император перед народом должен быть с чистым лицом, аки ангел.