В лабиринте "Ведьм" - [78]

Китяж моментально отошёл от двери и достав Дезерт Игл, не задумываясь, выстрелил в это огромное чудище. Таракан дёрнулся и рассыпался в пыль.

— Любопытному на днях прищемили нос в дверях, — ухмыльнулся Китяж и шагнул в самое потаённое место отца Варфоломея. Он залез в его голову.

* * *

И оказался в лабиринте.

— Это — его извилины? — уточнил Китяж у невидимого Серёги.

— Верно. Вот только указателей здесь я тебе поставить не могу.

— А кто это был? — Китяж указал на горстку пыли в дверном проёме.

— Любопытство. Не путай с любознательностью. Любознательность — добродетель. Любопытство — порок.

— Ишь ты, как загнул. Слышь, Серый. А у меня в голове тоже тараканы есть?

— B ещё какие, — Вопрос Бузони явно развеселил, — Вот только некоторые из них маленькие, а некоторые попадаются такие отожравшиеся.

— А кто они?

— Пороки. Человеческие пороки. Вон один, смотри внимательно. Сейчас за поворот сиганёт. Вали его!!!

Но Кирилл не успел выстрелить. Огромный, и как ему казалось, неуклюжий таракан, действительно прыгнул за поворот. Вот только там извилина Варфоломея заканчивалась. Это был тупик. Кирилл медленно поднял пистолет. Почуяв свою кончину, Таракан вдруг стал уменьшаться в размерах, пока не превратился в маленького, привычных размеров таракашку.

Стрелять в него было уже не целесообразно, поэтому Китяж просто наступил на него.

— У страха глаза велики, — довольно произнёс Серёга, — Это — трусость. Сидит в каждом человеке. Вот только в некоторых она так и остаётся маленькой. Незаметной. А некоторые раздувают её сами до поистине, чудовищных размеров. Когда она маленькая — это называется страх. Большая — трусость. Пошли дальше.

— Слышь, «Власть». Ты меня прописным истинам учить будешь? И как долго я буду выслушивать твои нотации.

— А вот и в тебе твой тараканчик заговорил. Самомнение… оно порождает Гордыню… А ведь я тебе всего лишь хочу показать человеческие пороки. Я готовлю тебя к серьёзным испытаниям…

— Ну, извини, — Пожал плечами Китяж, — Ой, Ё-МОЁ!!! Это что???

— Это, дружище… — Серёга замолчал на миг. Похоже, он и сам видел такое в первый раз, — Это — БЛУД. Ты Китяж, слыхал анекдот про Василия Ивановича, Петьку и квадратный трёхчлен?

На Тяжина, из-за очередного поворота вышло не просто насекомое, а смесь насекомого и членистоногого. Причём слово ЧЛЕНИСТО — НОГОЕ, я бы писал через дефис, потому что вместо ног у него были… Правильно догадались. Они самые!!!

— Кир, берегись. Этой твари от тебя только одного надо!!! Хотя, постой, — странного вида таракан шевельнул усами и повернулся в другую сторону, — Смотри! Вот тебе ещё один урок.

Членистоногий подошёл к другому таракану, который просто лежал, ничего не делая, и начал делать с ним то, от чего даже Китяжу стало противно. Всеми своими шестью членистоногами…

— Смотри, Тяжин, — вещал Бузони, — Это — обыкновенная человеческая ЛЕНЬ. Мораль — не ленись, а то вые…т как таракана. Понял?

— Понял, — Тяжин поднял пистолет и сделал два выстрела, прервав тем самым эту кошмарную оргию.

А когда осела пыль, на месте двух кучек появился третий таракан и, не обращая ни малейшего внимания на Китяжа начал рыться в кучках, которые остались от таких же, как и он сам.

— Ой ли, — усмехнулся Серёга, — и ЖАДНОСТЬ тут как тут. Вали её, не задумываясь.

Кирилл сделал ещё один выстрел.

— Жадность фраера сгубила, — он сплюнул на новую кучку пыли, — сколько их ещё, Серый?

— Остался ещё один, — Серёга напрягся, — Брат жадности и трусости. Вот только, я его найти не могу.

— А кто он?

— Да, нет его здесь, — раздался голос за спиной у Китяжа. И от этого голоса он вздрогнул и резко повернулся. Перед ним стоял его старый приятель, ангел — «ВЛАСТЬ», Серёга Бузони, — Ну, здравствуй, Майор Тяжин, — Серёга раскрыл объятья.

Вот только с ногами у него была какая-то проблема. Слишком уж они были худые. У Кирилла создалось впечатление, что ног там вообще нет. Одни палки.

«Или лапы… Тараканьи лапы… И назвал он меня как-то странно…», — подумал Тяжин и улыбнувшись Серёге в ответ, поднял пистолет и выстрелил ему прямо между глаз. Тут-то он и рассыпался в пыль.

— Уфф, — выдохнул Бузони сверху, — Как он мне канал связи перерубил, я до сих пор не понял. А ты-то, как его раскусил?

— Я просто почуял, что он это не ты. А кто это.

— Это, брат, — Серёга опять грустно выдохнул, — Это — ПРЕДАТЕЛЬСТВО. Ладно, Кир. Пора назад.

А уже в следующую секунду, Кирилл преодолел весь путь назад. Через лабиринт мозга, внутреннее и среднее ухо, наружу…

* * *

Очнулся Тяжин от боли в пальцах. Он так крепко вцепился ими в стол, за которым сидел Варфоломей, что костяшки на них побелели. Жутко звенело в ушах, а ещё, болело всё тело. Оно буквально затекло. Напротив него стоял старец и, не мигая, смотрел на Тяжина глазами, полными ужаса. Кирилл медленно разжал пальцы и плюхнулся на кресло.

— КАК??? — прошептал стрик.

— Что, КАК, — не понял Китяж.

— Как тебе это удалось???

— Что именно?

— У меня перед глазами проплыла вся жизнь. Все мои мелкие и не очень грешки… А потом был свет, — старик находился в полудрёме от усталости и тоже шмякнулся в своё кресло. Ему было тяжело, — Ты знаешь, майор. Я бы раньше этого никому не сказал, а тебе сейчас скажу…