В лабиринте миров - [4]

— Отпусти.

Я дёрнула плечом, но парень не торопился выпустить мою руку. Он скалил белоснежные зубы и бесцеремонно заглядывал мне в лицо.

— Там не так плохо, как кажется. Иди, не бойся.

На секунду он схватил мою ладонь и тут же толкнул в спину. Я не удержалась и с размаху упала на колени. Сзади раздался хохот.

— Вот, фефёла!

— Подтолкни её, Людвиг! Для скорости!

Хлопнула дверь, густым басом заголосила кладовщица Надежда, и грузчики заторопились сгружать свой товар.

Не оглядываясь, я медленно поднялась, потирая ушибленную ногу, и зашагала от магазина прочь.

«Людвиг! Надо же… потешились родители».

За углом я остановилась и разжала грязную руку. На ладони, переливаясь острыми гранями пурпурного камня, лежало золотое кольцо.

Глава 2

Кто такой Людвиг? Кудыкина гора.

В недоумении я смотрела на неожиданный подарок, не зная, что с ним делать дальше. Впервые я держала в руках столь ценную вещь, а то, что кольцо ценное, было ясно даже такой невежде, как я. Кольцо было с изъяном: широкое с двумя искусно сделанными гнёздами, одно из которых украшал кроваво-красный камень, а другое было пустым. Видно потерялся камешек.

Пока я любовалась кольцом, до меня стал доходить смысл происходящего. Этот парень, как его там?! Людвиг! Да он украл это кольцо! И сунул его мне, чтобы не попасться! На гору послал! Иди мол, туда, там мне и отдашь колечко, спасибо, Женя за верную службу! Вот, гад! Да кто она такой?!

Я решительно зашагала назад. Машина с хлебом отъезжала от дверей магазина.

— Стойте!

Водитель затормозил и вопросительно выглянул из окна. Рядом с ним сидели грузчики: толстый дядька средних лет с испитым лицом и молодой белобрысый парень. Парня с редким именем не было.

— А где ещё один? С вами был, такой… с зелёными глазами!

Мужики переглянулись и ехидно осклабились.

— С какими глазами? Зелёными? Лёх, у тебя какие глаза? Не зелёные? Нет? А у тебя Липат?

— У меня вообще глаз нету, — сипло сообщил испитой мужик. — Один рот и задница!

Мужики заржали, и я отступила назад. Сквозь тонкую ткань сумки мне в спину больно кольнуло. Проклятый зонт!

Я торопливо зашагала по улице. Цели у меня не было, но холод подгонял, и я озабоченно перепрыгивала лужи, лавировала между прохожими и перебегала дороги на красный свет, рискуя попасть под машины.

Кольцо я сжимала в руке, боясь потерять ценную вещь и не переставала думать о зеленоглазом. Зачем он мне его сунул? Почему был уверен, что я его послушаюсь и приду на гору? Да я могу прямо сейчас сдать кольцо в ломбард, получить деньги…

Мысли мои приняли деловой оборот. А, в самом деле… Я этому Людвигу ничем не обязана. Сдам кольцо, получу деньги, вернусь к бабке Вере на квартиру. Потом работу найду.

От мысли о бабке и её захламлённой квартирке неожиданно стало гадко. Вернусь… пойду продавщицей в другой магазин, буду работать. С утра до вечера, с вечера до утра… А потом? Ну, может парня какого встречу. Хотя, что значит — какого? Мне надо с квартирой. Встречу парня с квартирой.

«И деньги за квартиру будешь отдавать уже не бабке, а своему парню» — ехидно подсказал внутренний голос.

Я остановилась. Прямо передо мной гостеприимно мерцала вывеска «ЛОМБАРД». Кольцо в руке согрелось и стало горячим. Я поставила ногу на ступеньку. Положила руку на перила. А паспорт? Там же паспорт надо… обычно я ношу его с собой, надо проверить. Я полезла в сумку и в глубине наткнулась на острую спицу зонта. Ну, что за чёрт! Почему я до сих пор не выкину эту дрянь и таскаю с собой!

Я вынула руку из сумки, с ладони капала кровь. Я беспомощно оглянулась — вытереть руку было нечем, а кровь меж тем, вовсю лилась на аккуратный коврик, любовно постеленный возле двери. Я отступила.

С крыши соседнего дома весело стекала вода, и я подставила руку под холодную струю. Через несколько секунд кровь остановилась, и я спрятала закоченевшую руку в карман. Угрюмо покосилась на призывную вывеску и белоснежные ступени, закапанные моей кровью, и свернула с главной улицы в узкий переулок, ведущий прямо и вверх. В гору.

Не успела я сделать и двух шагов, как неожиданно безмолвие пустынных улиц нарушил резкий визг тормозов и громкие, возбуждённые голоса. Я оглянулась.

— Что случилось?

— Девку задавило! — бойкая старушонка с зонтом наперевес юрко шмыгнула в открытую дверь подъезда и из его тёмной, вонючей пасти донёся её звенящий от причастности к событию голос:

— Людка, Людмила! Открой! Ты дома, Люда?! Пошли на проспект, там девку задавило!

Мимо меня пробежали два подростка, и я отчего-то испугалась, вжалась спиной в тень мокрой серой стены, стараясь стать незаметной.

— Насмерть?!

— А то! Джипарь въехал в крыльцо, а она на ступеньках стояла!

— Где?! Какое крыльцо?

— Там… где ломбард! Крыльцо в крошки, а её — всмятку!

Почему я испугалась? Не знаю. Не могу объяснить. Только что, на том самом месте, где пятью минутами ранее стояла я, погиб человек. Но не это известие заставила меня содрогнуться от панического, животного ужаса. Меня испугали бледные от холода лица подростков. Застывшие, неживые лица — карикатуры на настоящих людей. Наркоши, наверное…

Мальчики убежали, и я с трудом оторвала взмокшую спину от каменной стены.