В лабиринтах вечности - [11]
Но его едкость и глумливый тон, и, возможно, уместное негодование потонули в пылкой речи Шлимана. Он, не замечая учёного мужа с его нападками, шел к своей цели — доказать.
— «В вазе находились глиняные черепки, мелкие золотые изделия, монеты и предметы из окаменелых костей. На некоторых из них, как и на бронзовой вазе были выведены иероглифы «От царя Хроноса из Атлантиды».
В зале вновь послышались едкие выпады.
— Может это кости доисторического пращура Хроноса?!
— О, да! Ха-ха!
— Нет! Это сам Хронос кости свои передал Шлиману в знак благодарности на хранение! — хихикнул кто-то в зале.
— В следующем документе дед указывает на то, что такие же глиняные черепки и такие же предметы из окаменелых костей и точно такую же монетку из необычного сплава (возможно, это и есть тот самый легендарный материал — орихалк), привезенной из Америки он нашел в коллекции Лувра в 1883 году!
— Ого, куда хватил!
— Подтасовка!!!
— Он лжет!
— Нет в Лувре этого!..
— А также дед расшифровывает содержание древнеегипетского папируса, что хранится сейчас в Эрмитаже: «На протяжении тьмы веков нами правили боги, а потом нами стали править фараоны». И вы не сможете не заметить поразительного сходства в мифологиях… Есть множество доказательств того, что Атланты посещали и древний Египет, и Америку, так как сходство в культурных слоях очевидны! Строительство пирамид… Поклонение солнцу, как главному божеству… Сходство погребальных обрядов! И оно разительное! Мумифицирование… Посмертные маски… И вот, кстати, дед оставил посмертную маску, найденную им в Трое из янтаря…
— Янтаря!?
— В Трое?! Янтарь!
— Ещё скажите янтарь в Египте… ха-ха…
— Ха-ха…
Зал загудел. На верхних рядах недобро гоготали и свистели студенты, светила науки закисли глумливым хохотом. И подхваченный едкими выкриками смех, как волна, разливался по аудитории и с каждой секундой становился всё оглушительней.
Остро, нервно Пауль всматривался в лица коллег, пытаясь найти хотя бы одни сочувствующие и понимающие его глаза, пытаясь найти хотя бы одного сторонника, но в аудитории стоял уже гомерический хохот. Пунцовые пятна покрыли его лицо, он трясущимися руками сгрёб с кафедры бумаги и бросился прочь, выкрикивая на ходу:
— Я докажу Вам! Я всем докажу!
Он бежал по мокрым октябрьским Парижским улицам, без шляпы и пальто, прижимал растерзанные страницы к груди и шептал:
— Докажу! Я им докажу! Была Атлантида! Я всем докажу! Докажу!
— Настена, проснись! Пристегни ремень — идем на посадку. Ой, смотри! Пирамиды!
— Какие пирамиды? — Настя, сонная, глянула в иллюминатор и чуть ли не подпрыгнула. — Ого!!
Там, внизу, красовалась верхушка пирамиды Хеопса, а рядом ещё две.
Самолет качнул крылом — словно отдавая честь этим хранителям вечности.
— Точно стражи пустыни.
— Огромные!
— Даже и не верится, что их создали люди!
— Но как? Как такое возможно?!
— Вот именно, как?! — Настя многозначительно подняла брови и, вновь посмотрев на пирамиды, задумчиво прошептала, — А может и впрямь…?
— О, да! — скептически передернула Аня, — Ещё скажи, инопланетная цивилизация… инопланетяне прилетели — сделали!
— Нет, я подумала о другом…
— Знаю, знаю, у тебя всегда: если не инопланетяне, то Атланты! Чушь!
Настя не успела ответить. Лёгкий вздох заставил их обернуться. Сосед будто зябко поёжился, но глаза не открыл.
— Да, толкни его…, уже посадка, пусть хоть ремень пристегнет.
— Нет, не хочу, боюсь! Пусть спит. У него такой взгляд тяжелый… бр-р-р…
— В самом деле, жутковатый тип. Кажется, твоя книга врёт, — Настя многозначительно кивнула в сторону спящего, — этот субчик, скорее всего, был разбойником с большой дороги, а не милой женщиной.
— Или адептом какой-нибудь тайной секты женоненавистников!
Мужчина, не открывая глаз, злобно хмыкнул.
— Ой, — Аня поднесла к губам пальцы и втянула голову в плечи, — он не спит!
Девчонки притихли и уже до посадки самолета сидели, как мышки, тихо-тихо.
Веселой, пёстрою толпой туристы растекались по таможенному терминалу. Бойко заполняли декларации, стремясь как можно быстрей пройти все необходимые формальности.
Уставший от однообразия офицер, не поднимая головы, брал один паспорт за другим, цепким взглядом окидывал услужливо подставленное в стеклянную раму лицо и ставил печати. Всё как обычно. От монотонной, скучной работы он даже позёвывал…
— Имя? Фамилия? Цель поездки? — уточняет он, вглядываясь в фото очередного туриста, медленно поднимает глаза, чтобы сверить паспорт с оригиналом.
«Оригинал» бойко, диссонируя с настроением офицера, отвечает:
— Анна Сопина, — и премило улыбнувшись, самым ласковым голоском добавила, — туризм.
Цель поездки, конечно же, другая — они пишут работы по истории древнего Египта. Правда, тема их диссертаций хоть и одна: «Фараон Исхода», да вот только персоналии в ней разные. По ее версии, фараоном Исхода был Эхнатон — правитель восемнадцатой династии, отменивший всех богов и поклонявшийся единому богу — Атону. А, по мнению Насти, исход евреев из Египта пришелся на правление Рамсеса II. Тема сложная, спорная, требующая как больших знаний, так и неопровержимых доказательств. Поэтому, когда им предложили поехать по студенческому обмену в Египет и самим на месте попробовать разобраться в исторических коллизиях, они, конечно же, с радостью согласились.
Пугачёвское восстание 1773–1775 годов началось с выступления яицких казаков и в скором времени переросло в полномасштабную крестьянскую войну под предводительством Е.И. Пугачёва. Поводом для начала волнений, охвативших огромные территории, стало чудесное объявление спасшегося «царя Петра Фёдоровича». Волнения начались 17 сентября 1773 года с Бударинского форпоста и продолжались вплоть до середины 1775 года, несмотря на военное поражение казацкой армии и пленение Пугачёва в сентябре 1774 года. Восстание охватило земли Яицкого войска, Оренбургский край, Урал, Прикамье, Башкирию, часть Западной Сибири, Среднее и Нижнее Поволжье.
«Свои» — повесть не простая для чтения. Тут и переплетение двух форм (дневников и исторических глав), и обилие исторических сведений, и множество персонажей. При этом сам сюжет можно назвать скучным: история страны накладывается на историю маленькой семьи. И все-таки произведение будет интересно любителям истории и вдумчивого чтения. Образ на обложке предложен автором.
Соединяя в себе, подобно древнему псалму, печаль и свет, книга признанного классика современной американской литературы Дениса Джонсона (1949–2017) рассказывает историю Роберта Грэйньера, отшельника поневоле, жизнь которого, охватив почти две трети ХХ века, прошла среди холмов, рек и железнодорожных путей Северного Айдахо. Это повесть о мире, в который, несмотря на переполняющие его страдания, то и дело прорывается надмирная красота: постичь, запечатлеть, выразить ее словами не под силу главному герою – ее может свидетельствовать лишь кто-то, свободный от помыслов и воспоминаний, от тревог и надежд, от речи, от самого языка.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
В новой книге известного режиссера Игоря Талалаевского три невероятные женщины "времен минувших" – Лу Андреас-Саломе, Нина Петровская, Лиля Брик – переворачивают наши представления о границах дозволенного. Страсть и бунт взыскующего женского эго! Как духи спиритического сеанса три фурии восстают в дневниках и письмах, мемуарах современников, вовлекая нас в извечную борьбу Эроса и Танатоса. Среди героев романов – Ницше, Рильке, Фрейд, Бальмонт, Белый, Брюсов, Ходасевич, Маяковский, Шкловский, Арагон и множество других знаковых фигур XIX–XX веков, волею судеб попавших в сети их магического влияния.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?