В лабиринтах тёмного мира - [5]

– Какая регистрация, – ухмыльнулся мой наниматель, – будут они портить показатели? Убитых сотрудников наградили и похоронили с почестями. Погиб на боевом посту, охраняя социалистическую законность. Тьфу, привычка, просто законность или капиталистическую законность, если хотите. И материалов расследований нет. У нас, кроме как по телевизору, никто лабораторных расследований не проводит. Всякие там генетические экспертизы это на уровне фантастики. Если по каждому происшествию анализы делать, то министерство внутренних дел через месяц вылетит в трубу вместе с государственным бюджетом.

– У меня к вам просьба, – сказал я. – С завтрашнего дня я поселюсь в гостинице и прошу прислать мне все имеющиеся материалы для ознакомления. Все равно, что-то нужно знать конкретное. Любые сведения мне будут важны.

На том мы и расстались.

Глава 2

Семье я ничего не объяснял. Сказал, что для дела мне нужно пожить в отеле. На связь буду выходить сам. И что все оплачено.

– Не нравится мне эта халява, – сказала жена, – ты лучше будь там осторожнее и не лезь на рожон.

Утром я уже был постояльцем одноместного, но двухкомнатного номера на пятом этаже отеля «Lissabon».

Название отеля так и пишется латинскими буквами и читается не как «Лиссабон», а как «Лишабон». Все американизируемся. Скоро будем писать заявления с таким же текстом как генерал Ермолов: «Государь, произведите меня в немцы или в американцы». У нас даже доллары в ходу, как будто мы какой-то американский штат.

И последнее, чтобы не интриговать читателя своей личностью. Северцев, Андрей Васильевич. Андре. Я не следователь. Не юрист. Не милиционер и не бывший сотрудник ЦРУ. Просто моложаво выглядящий пенсионер. Служил в пограничных войсках, дослужился до полковника и ушел на пенсию в возрасте чуть за сорок лет. Зато человек любознательный и в непорядочности меня упрекнуть трудно, отчего ко мне иногда обращаются за помощью в вопросах частного сыска. Но только не по семейным делам. Я потом, как-нибудь, расскажу вам, в расследовании каких дел мне пришлось принимать участие.

Номер мне достался в экономическом поясе. Считается, что в высотных зданиях самые престижные номера чуть ли не на самом верху. Я так не считаю. Представьте, что что-то случилось. И что вы будете делать на самой верхотуре? Кричать или нестись бегом по задымленной лестнице вниз? Или надевать на себя лежащий во встроенном в прихожей гардеробе парашют и прыгать с ним в окно, если вам удастся открыть его?

Сейчас пару слов об эксзаконности. Это я такой термин придумал как аналогию с термином экстерриториальность, то есть внеземельность и неподсудность местному суду по уголовным делам. Так и эксзаконность есть внезаконность и неподсудность по существующим законам. И эта эксзаконность свела на нет моё инкогнито работы в отеле.

Для обеспечения моей безопасности и неподсудности у знакомого нам банкира пришлось собираться вместе криминальным авторитетам и представителям правоохранительных органов, контролирующим отель. Дико звучит? Еще как дико, но такова наша жизнь. Да и жизнь в благополучных странах мало чем отличается от нашей, просто там законы лучше работают и не делают разницы между власть имущими, криминальными авторитетами, правоохранителями и законопослушными гражданами.

Для меня была подготовлена обобщенная справка о происшествиях в отеле за последние десять лет. Обо всех происшествиях. Прямо скажу, цифры впечатляющие по числу убийств, самоубийств, исчезновений людей, ограблений, пищевых отравлений, членовредительства, мошенничества и психических заболеваний.

И надо сказать, что не все фиксировалось в службе безопасности отеля, чтобы не привлекать внимания полиции и прокуратуры.

Справка мне ничего не дала. Что может дать справка по статистике правонарушений в нашей стране? Только лишь оценку состояния нашего общества и уровень работы органов, стоящих на страже закона. Больше ничего, хотя у каждого преступления есть место, время, фамилия, имя, отчество, возраст и обстоятельства.

К справке прилагались единый механический и электронный ключи к дверям всех помещений отеля как признак доверия и важности моего задания.

Два дня я ходил по этажам. Большей частью в позднее и ночное время, чтобы мне никто не мешал. Присматривался ко всему. Нюхал и ничего не нанюхал. Устал неимоверно. Ходьба по коридору не менее трудна, чем ходьба по лечебному терренкуру где-нибудь в предгорьях курортных зон.

Особо меня удивило то, что я не мог прямо ходить по коридору. Меня все время сносило то в одну, то в другую сторону. Как будто полы в коридорах неровные. Причем на каждом этаже.

Тоже я заметил в своем номере. Под ножки мебели подставлялись деревянные подпорки, чтобы выровнять мебель и придать ей устойчивость, но даже в кровати меня не покидало ощущение, что я лежу на неровной поверхности и, в конце концов, где-то к утру свалюсь с нее.

Неровность я заметил еще и по уровню воды в моем стакане на столе. Сначала я не обратил на это внимание, но неровность поверхности заметна любому наблюдательному человеку.

Признаюсь, что я иногда балуюсь энергетическим маятником. Это миниатюрный строительный отвес – маленькая заостренная латунная гирька на тонкой нитке. Мне всегда смешно, когда этот маятник начинает самостоятельно качаться над рукой между большим и указательным пальцем, стоит только задать какой-то интересующий вас вопрос и, сказав, как должен качаться маятник при положительном или отрицательном ответе.