В круге последнем - [3]
«Держать и не пущать!» — таково, по мнению Солженицына, отношение Союза писателей к литераторам.
Почему же «держать и не пущать»? Никто этого делать не собирается даже и в том случае, если Солженицын пожелает отправиться туда, где всякий раз с таким восторгом встречаются его антисоветские произведения и письма.
«Литературная газета», 26.11.69.
Недостойная игра: По поводу присуждения А. Солженицыну Нобелевской премии
По сведениям зарубежных газет и радио, Нобелевский комитет присудил свою премию по литературе А. Солженицыну.
В связи с этим в Секретариате Союза писателей СССР сообщили:
Как уже известно общественности, сочинения этого литератора, нелегально вывезенные за рубеж и опубликованные там, давно используются реакционными кругами Запада в антисоветских целях.
Советские писатели неоднократно высказывали в печати свое отношение к творчеству и поведению А. Солженицына, которые, как отмечалось Секретариатом правления Союза писателей РСФСР, вступили в противоречив с принципами и задачами добровольного объединения советских литераторов. Советские писатели исключили А. Солженицына из рядов своего союза. Как мы знаем, это решение активно поддержано всей общественностью страны.
Приходится сожалеть, что Нобелевский комитет позволил вовлечь себя в недостойную игру, затеянную отнюдь не в интересах развития духовных ценностей и традиций литературы, а продиктованную спекулятивными политическими соображениями.
Издающийся в Брюсселе журнал «Часовой» опубликовал громогласное заявление, в котором настаивает, что приоритет выдвижения Солженицына на Нобелевскую премию принадлежит именно ему, «Часовому». И если это выдвижение поддержали некоторые западноевропейские литераторы, то опять-таки по прямому ходатайству сего журнала.
Прежде чем, любопытства ради, выяснить, что это за «Часовой», — на каком посту он стоит и чьи интересы охраняет, процитируем вышеназванное заявление:
«Позволяем себе напомнить, что еще год тому назад «Часовой»… поднял этот вопрос. Соответствующий меморандум был нами разослан известным писателям ряда европейских стран, в том числе и некоторым французским литераторам». В частности, тем литераторам, подчеркивает не без гордости редактор «Часового» г‑н Орехов, которые и обратились в Нобелевский комитет.
Итак, что же это за «Часовой» и кто такой г‑н Орехов?
Характеристика журнала может быть исчерпана в трех словах: злобное белогвардейское издание. Причем в слово «белогвардейское» мы вкладываем отнюдь не приблизительный смысл: г‑н Орехов не только в свое время был приближенным лицом генералов Врангеля и Кутепова, но и по сей день убежден, что единственной достойной формой государственного устройства является монархия.
Разумеется, г‑н Орехов считает себя «русским патриотом», в качестве такового он в годы гитлеровского нашествия на Советский Союз проливал слезы по поводу наших побед, поскольку стало ясно, что «с поражением немцев большевистская власть только укрепится». Издатели «Часового», в свое время сотрудничавшие с гитлеровцами, к сегодня не скрывают огорчения из-за того, что американская военщина не использовала атомную бомбу против СССР в 1945 году. Считая все идеологические акции антикоммунизма суетным занятием, «Часовой» призывает «свободный мир», прежде всего США, к «превентивному удару» против Советского Союза.
Но, может быть, редактор «Часового» причудливо сочетает в себе качества белогвардейского мастодонта в политике и тонкого ценителя в области художественной литературы?
Что ж, о вкусах г‑на Орехова дает представление опубликованная в «Часовом» рецензия на новую книгу некоего Павла Норда «На чужих берегах». Возьмем наугад одну из цитат, на которых построена эта рецензия:
Каков слог! «На злобу местным конкурентам..» Каково изящество формы! Как эстетически чуток рецензент, проницательно заметивший, что стихи эти, а равно и подобные им, «исполнены с несомненным писательским талантом и в стиле классического романтизма»! Заметьте, классического!
Ну разве могут быть какие-либо сомнения, что как раз г‑н Орехов и его журнал являются авторитетами по части изящной словесности? Что мнением именно «Часового» не могли не руководствоваться не только «некоторые французские литераторы», но и почтенные члены Нобелевского комитета?
И тем не менее мы убеждены, что в борьбе за приоритет — кому в первую очередь должен быть обязан своей премией Солженицын — г‑на Орехова может постичь крупное разочарование, если этот приоритет попытается оспорить некая мадам Баскэн.
При чем тут мадам Баскэн и, вообще, что это за мадам? — спросит читатель.
Отвечаем. Тереза Баскэн не так давно приезжала в Советский Союз. Приезжала, надо полагать, в последний раз, поскольку, как выяснилось, она пыталась выполнять в нашей стране поручения весьма сомнительного свойства, а попутно скупала русские иконы: ныне на Западе этот товар весьма прибыльный.
В последнее время мадам продолжила ту деятельность, ради которой и была подряжена, уже на другом поприще. Мы имеем в виду письма, которые от имени существующего во Франции общества «Ар э Прогрэ»
Роман многопланов, многопроблемен, является одновременно и военным и психологическим, и философским и политическим, понимает ряд социально-философских проблем, связанных с мучительным исканием своего «берега», который определяет нравственную жизнь человека.
Свой первый бой лейтенант, известный писатель Юрий Бондарев принял на Сталинградском фронте, переломном этапе Второй мировой войны. «Горячий снег» зимы 1942–1943 гг. вобрал в себя не только победу, но и горькую правду о войне, где «бытие становится лицом к лицу с небытием».
В романе «Тишина» рассказывается о том, как вступали в мирную жизнь бывшие фронтовики, два молодых человека, друзья детства. Они напряженно ищут свое место в жизни. Действие романа развертывается в послевоенные годы, в обстоятельствах драматических, которые являются для главных персонажей произведения, вчерашних фронтовиков, еще одним, после испытания огнем, испытанием на «прочность» душевных и нравственных сил.
Автор, Бондарев Юрий Васильевич, на основе подлинных исторических событий, исследует и раскрывает их воздействие и влияние на формирование типа личности и качества жизни.В романе «Бермудский треугольник» описываются драматические события в России в постсоветский период начала 1990-х годов, повествуется о сложной судьбе литературных героев, переживших крайние стрессовые ситуации на грани жизни и смерти и изменивших свои жизненные помыслы, цели и отношения в обществе.Особенно ярко раскрываются нравственные позиции и мужество главного героя Андрея Демидова в противоречиях и отношениях его с деятелями системы власти и ее охранников, стремящихся любыми средствами лишить его всех материальных и духовных основ жизни.В романе четко прослеживаются жизненные позиции автора.
Юрий Васильевич Бондарев выдающийся русский писатель, признанный классик советской литературы. Его произведения изданы многотысячными тиражами не только в нашей стране, но переведены на иностранные языки и вышли в свет во многих странах мира.В этой книге напечатаны краткие, выразительные по содержанию и смыслу литературно-философские эссе, которые сам автор назвал мгновениями, избранные рассказы и рассказ-повесть «Последние залпы».Автор пишет о сложных человеческих отношениях в обществе, о психологических, социальных и героических поступках, о событиях и явлениях жизни и природы.
Повесть «Батальоны просят огня» опубликована в 1957 году. Эта книга, как и последующие, словно бы логически продолжающие «Батальоны…», – «Последние залпы», «Тишина» и «Двое» – принесла автору их Юрию Бондареву широкую известность и признание читателей. Каждое из этих произведений становилось событием в литературной жизни, каждое вызывало оживленную дискуссию. Книги эти переведены на многие языки мира, выдержали более шестидесяти изданий.Военная литература у нас довольно обширна, дань военной тематике отдали многие выдающиеся писатели.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
Алан Фридман рассказывает историю жизни миллиардера, магната, политика, который двадцать лет практически руководил Италией. Собирая материал для биографии Берлускони, Фридман полтора года тесно общался со своим героем, сделал серию видеоинтервью. О чем-то Берлускони умалчивает, что-то пытается представить в более выгодном для себя свете, однако факты часто говорят сами за себя. Начинал певцом на круизных лайнерах, стал риелтором, потом медиамагнатом, а затем человеком, двадцать лет определявшим политику Италии.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.