В краю Сорни-най - [45]
В речи на II конгрессе Коминтерна 26 июля 1920 года Владимир Ильич обосновал пути перехода отсталых стран и народов к социализму.
«Какие средства для этого необходимы, — заранее указать невозможно. Нам подскажет это практический опыт, — говорил он. — Но установлено определенно, что всем трудящимся массам среди наиболее отдаленных народов близка идея Советов, что эти организации, Советы, должны быть приспособлены к условиям докапиталистического общественного строя и что работа коммунистической партии в этом направлении должна начаться немедленно…»[7].
И партия начала эту работу с первых же дней Советской власти. Только приходится удивляться, как в трудные годы гражданской войны Владимир Ильич находил время для таких вопросов, как освоение Северного морского пути, организация Ямальской экспедиции, начало строительства ряда портов, развитие рыбозверобойного промысла, изыскание нефти на Севере, где теперь открыты запасы черного золота!
Академик А. Е. Ферсман писал:
«Не только сама природа и ее промышленное использование были объектом изучения экспедиции — сами обитатели Севера во всем сложном многообразии их характера должны были явиться предметом исследования и охраны… Изучая уклад их жизни, организацию и обычаи, Северная экспедиция видела в народах Севера одну из производительных сил страны, на которую должно опереться новое хозяйство…»[8].
Владимира Ильича глубоко волновали судьбы малых народов Крайнего Севера. И примеров тому немало. В декабре 1921 года в разговоре с одним из членов экспедиции Внешторга Н. Н. Накоряковым (по партийной кличке Назар Уральский) Владимир Ильич придирчиво расспрашивал об условиях жизни манси, среди которых побывал Назар Уральский, об их трудоустройстве, неполадках и о том, что предпринимается Советской властью для разрешения сложных проблем их быта и труда. Назар Уральский, изучавший условия охотничьего хозяйства Сибири, побывал в районах рек Конды, Пелыма, Сосьвы, где живут манси.
«А когда В. И. Ленину стало известно, что ретивые молодые администраторы, опасаясь, чтобы оружием населения не воспользовались колчаковцы, отобрали его даже у всех местных охотников, что в корне подрывало экономическую основу их существования и угрожало голодной смертью, Владимир Ильич резко поставил вопрос: «А что вы-то смотрели, что делали для защиты людей, почему не жаловались местным властям, ну и даже в Москву?»
Вскоре конфискацию оружия отменили, пострадавшим от нее выдали новое оружие вместе с охотничьими припасами, улучшилось продовольственное снабжение народов Севера…»[9].
Практическую работу по осуществлению ленинской национальной политики на Севере в первые годы Советской власти проводили Сибирское бюро ЦК партии и Народный комиссариат по делам национальностей, а позднее, с 1924 года Комитет Севера при Президиуме ВЦИК.
В 1922 году Наркомнац созвал конференцию народностей Тобольского Севера. Конференция избрала почетным председателем В. И. Ленина и послала в Наркомнац приветственную телеграмму:
«Созванная Наркомнацом конференция туземных народностей Тобольского Севера… под почетным председательством тов. Ленина первая в истории полярных народов, выявляя национальную волю, наметила пути широкого общественного творчества. Самоедская, зырянская, остяцкая, вогульская народности горячо приветствуют национальную политику Республики Советов»[10].
Как было не приветствовать политику партии коммунистов, если северяне на деле ощутили разительные перемены в своей жизни!
В течение 1921 года Сибнацотдел добился отпуска 425 пудов муки для товарообмена с коренными северянами. А это ведь в трудный год для всей России! Всего за 1920—1922 годы на Север Сибири для снабжения местного населения было завезено продовольственных товаров более чем на два миллиона рублей.
Для народов Севера были созданы специальные хлебозапасные магазины, которые сыграли решающую роль в борьбе с торговцами, наживавшимися на труде северян. Эти магазины снабжали охотников, рыбаков мукой, солью, сахаром, чаем, охотничьими припасами. В случае стихийных бедствий и неудачных промыслов продукты питания выдавались безвозмездно или в кредит.
— Революция! Что она дала малым народам? — продолжает отец. — Бедняки почувствовали, что пришла своя власть. Ханты и манси, как и другие народы Севера, освободились от налогов. Открылись магазины. В этих магазинах можно было взять хлеб, соль, чай и другие необходимые продукты.
«Новая власть дает деньги на хлеб, значит, она хорошая», — говорили у нас на Севере.
Купцов, перекупщиков пушнины изгнали. Пушнину и рыбу стали принимать в «Интеграл». Так чудно кооперация называлась. Вместо водки и бус, которыми раньше одаривали нас купцы, «Интеграл» снабжал боеприпасами, продуктами питания, одеждой. Цены на мех стали постоянными, твердыми. Не так, как в старину: сколько захотел купец — столько дал.
Цены на рыбу с начала тридцатых годов были увеличены в два раза по сравнению с первыми годами революции. Интерес к рыбной ловле появился. В меньшей степени стали зависеть от удачи на рыбалке и охоте. В плохой год, когда мало добудешь, комитет бедноты поможет, ссуду продуктами, оленями, деньгами выдаст…
