В конечном счете - [9]

— Доброе утро, Марк, — сказала Дениза, протягивая ему руку, — как дела?

— Очень хорошо. А у тебя?

— Отлично.

— Ты опять сменила машину?

— У той мотор стал барахлить. Садись ко мне.

Она подвинулась, чтобы он сел у руля. На ней была куртка из белой кожи, которую они купили вместе этой осенью в одной лавочке в предместье Сент-Оноре. Дениза была простужена, говорила хриплым голосом. Кончик носа у нее слегка блестел. Она провела уик-энд у своего отца в Дордиве, где десять лет назад они и познакомились с Марком. Дениза тогда еще не была замужем, а Марк, демобилизованный после окончания войны с Германией, обивал пороги в поисках работы. В то время в Немуре была целая компания подающих надежды молодых людей, в том числе двадцатидевятилетний префект (правда, уже без префектуры) и тридцатилетний полковник. Частенько они ездили на велосипедах, а иногда и на машине полковника в Фонтенбло, где еще сохранились приличные теннисные корты. Затем в течение нескольких лет Марк ничего не слышал о Денизе, пока в один прекрасный день Жак Ансело, который редактировал какой-то банковский бюллетень, не сообщил ему, что Дениза стала его женой, что она сделала очень быструю и блестящую карьеру в какой-то нефтяной компании и что ее отправили в двухмесячную командировку в Соединенные Штаты. Марк тогда немедленно позвонил Филиппу Морнану. «Я знал об этом», — сказал ему Морнан. Из всех признаков успешного восхождения по служебной лестнице командировка в Соединенные Штаты была тогда самым явным и решающим. Такая командировка не могла остаться незамеченной. «Я всегда считал, что эта девица во всем преуспеет больше нас всех, да я и сейчас так думаю. Во всем, за исключением брака. И, по общему мнению, милосердие требует, чтобы на нее обратил внимание какой-нибудь холостяк и подошел бы к ней с тем тактом, который, как всем известно, присущ тебе. Подумай об этом, Марк. Денизе было бы больше не о чем мечтать, пожелай такой человек, как ты, заняться ею».

Спустя три месяца после этого разговора Марк встретил Денизу в ресторане, где он обедал с Женером. На ней было платье из фая, которое ей не очень шло, купленное, как он вскоре узнал, в Нью-Йорке. И он тогда подумал (но вовсе не из-за платья), что если Денизе и недостает чего-то, то в общем весьма малого.

С тех пор как Дениза разошлась с мужем, она стала проводить все уик-энды у своего отца в Дордиве. Сначала она это делала из-за Марка, потом это вошло в привычку. В понедельник она часто выезжала из дому чуть свет в надежде встретить Марка на шоссе.

— Я остановилась в Немуре, чтобы налить бензин, и заправщик мне сказал, что ты только что проехал. Я поторопилась. У тебя усталый вид, Марк. Какие-нибудь неприятности?

— Да нет, ничего особенного. Я был очень занят последнее время. Все хотел тебе позвонить, да…

— Конечно, Марк, я знаю, что ты хотел… На той неделе мне придется уехать в Лондон. Я там задержусь на некоторое время. Не могли бы мы до моего отъезда провести вместе день?

— Что ж, это можно сделать. Ты когда уезжаешь?

— Во вторник. Не завтра, а в следующий вторник. Давай сразу условимся.

— В любой день.

— В четверг?

— В любой день, — повторил Марк. — В четверг так в четверг.

— В четверг? На весь день?

— На весь день.

— Спасибо, Марк.

Марк отметил, что в голосе Денизы не было никакой теплоты. Устремив взгляд прямо перед собой, она рассеянно следила за взмахами «дворника».

— А ведь на самом деле ты хотела только узнать, — сказал он, — считаю ли я уже, что отныне у меня будет сколько угодно свободного времени…

— Да, но я хотела также провести с тобой день.

Наконец она повернулась к нему.

— Марк, — сказала она с принужденной улыбкой, — мне было бы тяжело узнать о твоих неприятностях от других.

— Мне нечего тебе рассказать. Ты, наверное, виделась с Ансело?

— Нет. Я его не видела. Я только читала его газету…

— Этот гнусный листок?

— Да, я это поняла, когда… Я жила пять лет, не отдавая себе в этом отчета. Я думала, он представляет что-то сильное и достойное. А теперь мне попросту стыдно.

— Все это не имеет к тебе никакого отношения, дорогая.

— Марк, правда, что сегодня для тебя очень важный день?

— Во всяком случае, нелегкий, но через это надо пройти. До сих пор у меня было мало серьезных неприятностей. Тут самое трудное — по-настоящему захотеть отбиваться, убедить себя, что это действительно необходимо.

Она взяла его за руку.

— Мне хотелось бы, чтобы ты знал…

— Я знаю, — сказал Марк. — Я знаю, что ты в отчаянии от всего этого, и мне неприятно, что ты тревожишься за меня.

— Нет, Марк. Это не совсем то, что я хотела сказать.

Промчался тяжелый грузовик, и их машина задрожала. Дениза прислонилась головой к плечу Марка.

— Этой ночью, — сказала она, — я думала о том, что было десять лет назад, о всей нашей компании. Мы все неплохо преуспели в жизни, не правда ли? Я думала о том, не перевалили ли мы уже на другой склон холма и не придется ли нам теперь спускаться. Не слишком ли высоко мы сразу забрались? Тогда нам казалось, что мир распростерт у наших ног и наше дело только командовать. Я знаю, что они в нас нуждались…

— Да, — перебил ее Марк, — они дали нам командные посты, потому что тогда это был для них единственный способ удержать мир в своих руках. Они могли действовать только через посредников. Потом они оправились от своего страха, вернулись, и тогда они заметили, что прекрасно могут обойтись и без нас. Мы заведомо были обречены на поражение. Потому что за то время, которое было нам предоставлено, мы научились только работать. Работать, а не интриговать. Все дело в этом.