В конце сезона туманов - [44]

Бейкс сидел на скамейке за живой стеной кустарника, растирая ладонью виски, и ждал, когда пройдет дрожь в коленях. Звуки веселья за изгородью тупой пилой пилили его натянутые нервы. С этой стороны ворот не было, можно было не опасаться, что кто-нибудь из гостей наткнется на него.

За кустами, приближаясь, заскрипели по гравию шаги.

— Вот и она, друзья, — закричал мужской голос. — Эй, Ви, чего это ты смылась?..

Здоровой рукой Бейкс осторожно стаскивал с себя пиджак. Левый рукав почернел от крови.

— Все из-за Дэви, — пожаловался женский голосок. — Просила, чтобы не лез своими лапищами.

— Его можно понять, — захохотал мужчина. — Ну ладно, плюнь на него, айда выпьем! Там шампанское рекой!..

— К черту! Возомнил, будто ему все позволено, раз у его отца такие деньжищи. Я не желаю обниматься с кем попало…

«Рубашку лучше не трогать», — решил Бейкс, пропуская мимо ушей болтовню за оградой. Кровь высохнет, и рукав прикроет рану.

— Не ломайся, Ви. Дэви немного рисуется. В конце концов это же его праздник.

— Это не значит, что он может вести себя как кафр.

— О, Ви!

— Мой отец тоже не нищий!

Бейкс порылся в карманах и нашел платок. «Первая помощь раненым, госпиталь Сент-Джон», — пронеслось в гудящей голове.

— Всем известно, кто твой отец, но и наши родители чего-то стоят. Ну, будь паинькой, пойдем же выпьем!

— Оставь меня в покое, я хочу подышать воздухом.

— О'кей. Мы тоже подышим за компанию…

Здоровой рукой и зубами Бейкс затянул платком окровавленную руку.

— Шампанского! — заорал кто-то за оградой, вызвав общий хохот.

«Мне бы сейчас шампанского, — подумал Бейкс, — или, еще лучше, коньяку. Когда я пил его последний раз?» Он боялся взглянут на рану. За изгородью по-прежнему спорили возбужденные голоса.

— Оставьте же меня. Поищите-ка лучше Эллен Статфорд.

— Она пошла делать пи-пи и не вернулась.

— Перестань хамить. А где Фрикки?

— О боже, этот мужлан! От него псиной воняет.

— Что за чушь, он фермы в глаза не видел. И вообще Фрикки мне нравится.

— Пойдем же выпьем шампанского, — бубнил другой голос. — Что за удовольствие торчать здесь и препираться?..

Бейкс вывернул внутрь окровавленный рукав, набросил пиджак на левое плечо, пряча под ним раненую руку. Он не встал со скамьи, пока за его спиной не смолкли голоса. Девушка еще некоторое время упиралась. Бейкс вспомнил, как несколько дней назад на скамейке в городском парке разговорился со служанкой… Мужайся, приятель, это не конец! Ум его внезапно прояснился, хотя голова еще побаливала. Страх и потрясение исчезли, как изморось, стертая с оконного стекла. Прежде всего добраться до доктора. Он наложит швы и не станет задавать лишних вопросов. Потом придется где-то прятаться до понедельника, до встречи с Питером, Полем и Майклом… Матфей, Марк, Лука, Иоанн… К черту, к черту, к черту!… Что с Элиасом? Неужели схватили?…

XV

К полицейскому участку подкатила машина, из нее выскочили тайные агенты. Кроны росших вокруг деревьев вырисовывались огромными бесформенными силуэтами на фоне темного неба. На лужайках по обе стороны подъездной дороги светились электрические и лунные блики. Новенькая веранда, недавно пристроенная к участку, была выложена из оранжевого кирпича.

Двое агентов в штатском вытолкали из машины Элиаса в наручниках и повели его к зданию. Один из сыщиков, рослый, плотный, смазливый, был совсем еще юнцом. Глянцевитые волосы расчесаны на прямой пробор, будто расправленные крылья птицы. Второй, в спортивных брюках и куртке, зеленой шапочке для гольфа, должно быть, прямо со стадиона — даже переодеться не успел. На румяном лице — рыжеватые усы. То и дело он поглядывал на свои руки, судорожно шевеля пальцами. Развалившиеся на ярко освещенной веранде полисмены в форме и портупеях с кобурой пялили глаза на Элиаса, поднимавшегося по ступеням. Внутри участок был разгорожен на помещения для белых и цветных. Его провели в более просторное отделение для цветных, и один из сыщиков сказал дежурному сержанту:

— Пусть останется у вас на ночь. Утром мы за ним приедем.

Сержант волком поглядел на Элиаса. Сыщики тем временем вывернули его карманы. На стол полетели трубка, кисет, спички, дешевые карманные часы, растрепавшийся пропуск.

Мимо участка по окраинной улице прогромыхал автобус. Было уже за полночь. В комнату вошли двое черных констеблей. Увидев Элиаса, один из них что-то шепнул другому.

— Черт, давно пора домой, — зевая, сказал сыщик в спортивной шапочке. — Из-за таких вот ублюдков семьи не видишь совсем.

Он достал из кармана куртки полупустую пачку сигарет и протянул ее молодому агенту. Сержант составлял опись личных вещей Элиаса.

Полицейский, ругаясь на чем свет, втолкнул в дверь африканца, и тот рухнул на скамью у стены. Бедняга был весь в крови, словно на него вылили ведро краски. Поджав босые ноги, он тихо постанывал.

— Ну и ну, — покачал головой дежурный сержант, взглянув на задержанного через барьер. — Что с тобой стряслось, скотина?

— Он мертвецки пьян, — ответил полицейский. — Обычное дело — пятница!

— Господин, — застонал африканец, — меня едва не убили.

— «Господин», твою мать! Никаких «господ» и «сэров»! Для тебя я баас.