В командировке - [5]

- Извините, пожалуйста, вы ведь Алтай?

- Да, - согласился Марданов.

- Рамиз переодевается и отослал меня посидеть у вас это время. Вы не возражаете?

- Ну что вы, что вы. Наоборот, очень приятно. Садитесь, пожалуйста. Марданов захлопотал вокруг неожиданной гостьи. Он расчистил от бумаг стол, включил большой свет, поставил на стол цветочницу, стоявшую на полу.

Девушка молча разглядывала его.

- Меня зовут Ира, - сказала она, когда наконец он перестал наводить порядок и вынужден был сесть.

- Очень приятно, - сказал Марданов. - Я стучался к Рамизу, его не было.

- Да, он был у меня, - улыбнулась Ира. - Ну, чем кончился ваш вчерашний вояж на телеграф? Я столько смеялась, когда Рамиз рассказывал. Только кавказцам может прийти в голову эта идея. Ну рассказывайте, чем все кончилось.

- Какой телеграф? Мы шутили, - пробормотал застигнутый врасплох и смутившийся до слез Марданов. - Это все выдумка Рамиза. Никуда я не ездил...

- Ну не смущайтесь, пожалуйста. Мужчина не должен смущаться из-за подобных пустяков. Не делайте из мухи слона. Он просто сказал, что вам было скучно, а какие-то друзья в" Баку посоветовали вам поехать на телеграф.

Ира замолчала, почувствовав, что каждым новым своим словом причиняет Марданову страдание. Она попыталась заглянуть в его глаза, но он, чтобы скрыть навернувшиеся на них слезы, смотрел в сторону.

- Ну прошу вас, перестаньте дуться, - попросила Ира жалобным голосом. - Вы как маленькая девочка.

- Не в этом дело, - сказал Марданов. - Просто он придумал, не ходил я ни на какой телеграф.

- Ну хорошо, пусть будет так. Не хотите посвящать меня в свои дела, не надо. Поговорим о чем-нибудь другом. Как вам; нравится Москва?

- Нравится. Только холодно.

- Вы надолго?

- На десять дней.

- Бедный Рамиз замотался со своей защитой.

- Да, это хлопотное дело, - согласился Марданов, он все еще смотрел в сторону.

- Перестаньте же стесняться меня! Вот тоже экспонат!

- Я не стесняюсь, - Марданов наконец поднял глаза и посмотрел в лицо Ире.

- Вот молодец. И учтите, что женщины любят решительных мужчин. Долой стеснительность! Кажется, идет.

В коридоре послышались посвистывание и шаги. Дверь распахнулась, и в комнату вошел Сеидзаде, тщательно выбритый, выутюженный и начищенный.

- Привет, старина, - обратился он к Марданову. - Ну, чем кончился твой визит к Бутковскому?

- Потом поговорим, - многообещающе сказал Марданов.

- Ну хорошо, - согласился Сеидзаде. - Я надеюсь, вы себя хорошо вели? А то Алтай у нас парень шустрый...

- Перестань, - попросила Ира.

- До свидания, - сказала она Алтаю. - И помните, долой стеснительность!

- Я, наверное, рано вернусь сегодня, поговорим, - сказал Сеидзаде, выходя вслед за Ирой. - Пока.

Марданов сел за стол.

Позднее, часов в двенадцать, очевидно, в дверь его комнаты постучали.

- Кто там? - спросил Марданов.

- Я... Рамиз.

- Что тебе? - спросил Марданов, подходя к двери.

- Открой, поговорим, - рассмеялся Сеидзаде. - Что там с тобой происходит?

- Не открою, - сказал Марданов. - Нам не о чем говорить. Я не позволю делать из себя посмешище...

Сеидзаде, очевидно, уже подготовленный ко всему Ирой, не обиделся.

- Ну, не веди себя как ребенок, открой, - попросил он еще раз.

Марданов открыл дверь.

- Пошел отсюда, - сказал он дрожащим от обиды голосом.

- Ну ладно, - Сеидзаде все еще примирительно улыбался. - Я же пошутил...

Но Марданов смотрел на него с такой ненавистью, что улыбка сошла с лица Сеидзаде, он пожал плечами и пошел к себе...

На следующий день после работы Марданов опять поехал на телеграф. Добрался он сюда несколько позже обычного, поэтому торопился и в дверях налетел на девушку, идущую навстречу. Бормоча извинения, он успел рассмотреть только озорные, лихо подведенные глаза. А когда она ласково обогнула его и поскакала по лестнице, он осознал вдруг, что ему подмигнули.

Посреди перехода, воспользовавшись тем, что регулировщик закрыл дорогу, она обернулась и улыбнулась ему, бегущему следом. Сомнения быть не могло, она улыбнулась Марданову, между ними и рядом с ним никого не было, все остались на тротуаре.

В гастрономе, куда он заскочил сразу же вслед за ней, у винного отдела ее поджидали два парня и две подруги.

Марданову удалось своевременно повернуть в сторону, не обратив на себя внимания парней; он похвалил себя за то, что сумел проделать это так умело и, мельком глянув на компанию, двинул к выходу. Естественно, он был огорчен при этом крайне, надо же было так случиться, чтобы друзья сопровождали ее именно в тот вечер, когда она улыбнулась ему.

Но, минуя их, он снова натолкнулся на ее взгляд и улыбку; и в этот раз Марданов уже голову мог дать наотрез, что они предназначались ему: наступил миг, о котором говорил перед отъездом Керимов (руководитель, друг, красавец), когда все сомнения вдруг исчезают, и приходит уверенность в том, что и он, Алтай Марданов, может заинтересовать женщину, та уверенность, которая или приходит к мужчине в восемнадцать лет, или никогда не приходит (если, конечно, он не в командировке).

Марданов замедлил шаг, плавно развернулся и подошел к прилавку, у которого они стояли, так, чтобы, разглядывая его, он видел и девушку.