В когтях каменного века - [27]

И, пытаясь объяснить вопрос Агаму, он показал рукой вначале на свой рот, а потом на медведя.

– Что он спрашивает? – спросил Агам у Росы.

– Мальчик-колдун говорит, что хочет съесть медведя, – решила девочка.

– Как ты думаешь, он и в самом деле сможет это сделать?

– Колдуны все могут, – убежденно ответила она. – У них растягиваются животы, как бурдюки из оленьих желудков.

– Тогда пускай мальчик-колдун съест медведя, – согласился Агам. – Мы тогда сможем выбраться из пещеры, пока не рассвело, и Уа-Аях со своими воинами не схватит нас.

И он показал рукой вначале на Васю, а потом на зверя, делая при этом жующие движения губами. Он предлагал ему съесть животное, но тот решил, что Агам объясняет, что, если кого-то из троих медведь и захочет сожрать, так только его, потому что он самый толстый.

А так как медведь в эту минуту поднялся и, приблизившись на десяток шагов к пещере, встал на задние лапы, уставившись прямо на него, Вася поспешно отпрыгнул в глубь пещеры.

– Роса была не права. Мальчик-колдун не может съесть медведя, – грустно признал Агам. – Он боится его, как и мы.

Костер почти погас, и только несколько сучьев тлели еле-еле. Зверь подбирался к пещере все ближе. Дикие животные при столкновении с чем-то необычным всегда осторожны, так и хозяин пещеры пока еще не решил, нападать ему на людей или нет. Он и раньше встречал их у реки и однажды даже погнался за ними, но люди убежали, а медведь так и не понял, являются ли эти существа его добычей или нет.

Но сейчас он чувствовал, что люди меньше и слабее его и справиться с ними будет не так сложно. Никакой особой необходимости возвращаться в пещеру у медведя не было, он делал это скорее из любопытства, потому что, когда вышел из леса на равнину, его чуткий нос почуял со стороны своих владений человеческие запахи и дым.

Видя, что зверь пока в нерешительности, но если он нападет, то его уже не остановить, Агам понял, что им придется первыми напасть на медведя и постараться испугать его. Он схватил тлеющий сук, а второй сунул Васе, потом, громко крича и размахивая разгоревшимся суком, побежал навстречу медведю.

Когда-то его отец Яргле рассказывал, что хищники привыкли нападать, когда добыча убегает от них, но если бежать им навстречу, делая вид, что ты сам нападаешь, то не очень уверенный в себе зверь не станет рисковать и поспешит убраться восвояси.

Но этот медведь не привык кого-то бояться, и в лесу не было животного, способного напугать его. Последние десять или пятнадцать весен он был единственным хозяином этих мест, и даже саблезубый тигр уступал ему тропу. Поэтому зверь просто стоял и смотрел, как человек бежит к нему, размахивая пылающим суком.

Но чем ближе подступал мальчишка, тем беспокойнее становилось медведю, и он не сводил глаз с горящей палки. Когда-то, еще медвежонком, в засуху он попал в лесной пожар, и ему опалило задние лапы. Тогда он еле-еле сумел скрыться в обмелевшей реке, и даже сейчас, когда видел огонь, то испытывал ужас.

И зверь стал пятиться от пылающего сука по склону горы, а Агам продолжал приближаться к нему.

– Агам не боится медведя! – кричал мальчик. – Агам может убить десяток медведей! Если медведь не уберется, Агам опалит ему нос!

На самом деле, конечно, ему было страшно, и этими угрозами он укреплял в себе уверенность. Но случилось непредвиденное: когда медведь уже решил убраться и с ревом повернулся, мальчик вдруг зацепился ногой за корень на склоне горы и, чтобы не скатиться вниз и не разбиться, вынужден был бросить факел и ухватиться руками за край склона. Сук мерцающей красной точкой полетел в пропасть и с шипением погас, упав в ручей.

Когда Агам подтянулся и выбрался на склон, он увидел медведя совсем рядом, всего в трех или четырех локтях. Подросток замер неподвижно, зная, что, если он сейчас побежит, тот убьет его. Зверь медленно приближался, и бедняга подумал: «Конец Агаму! У Агама в руке нет даже копья, чтобы умереть, как мужчине».

Но внезапно что-то прокатилось между медведем и мальчиком. Потом послышался оглушительный треск, и во все стороны полетели разноцветные искры. Это Вася, видя, что у Агама дела обстоят неважно, догадался бросить петарду. Следом за первой он запалил вторую, и на склоне горы возник самый настоящий салют с яркими вспышками и искрами.

Испуганный медведь, никогда не сталкивавшийся ни с чем подобным, поспешил убраться восвояси и стал быстро спускаться вниз по склону, то и дело оборачиваясь и рыча. Можно было понять его ужас – животные всегда с опаской относятся ко всему незнакомому.

Даже Агам и Роса, уже слышавшие раньше взрывы петард, были вновь поражены и закрыли уши руками.

– Как хорошо, что мы встретили мальчика-колдуна! – воскликнула девочка. – Хоть он и не смог съесть медведя, но прогнал его с помощью грохочущих камней.

Внезапно гора над ними загудела, и вниз полетели камни. Очевидно, взрывы петард вызвали обвал, и ребята поспешили укрыться в пещере. Вниз скатились крупные валуны и с плеском упали в ручей. Если бы медведь не убежал, его бы расплющило одним из этих камней. Довольно скоро обвал прекратился, он не был сильным и не завалил вход в пещеру, чего так боялся Агам.