В когтях багряного зверя - [11]

Решив все же поверить мне, Гатри ослабил хватку, но не до конца. И, продолжая держать нож у меня под подбородком, распорядился:

– Ладно, давай рули! Но если выкинешь какой-нибудь фортель, пеняй на себя!

Пока он колебался, его единоверцы уже вовсю хозяйничали на палубе. И наткнулись на первые неприятные сюрпризы. Они не причинили пиратам вреда, но план ублюдков тут же начал давать осечки.

Пятерка паломников, что рванула в моторный отсек, была немало раздосадована, когда выяснилось: тот заперт изнутри и взломать его бронированную дверь невозможно. Засевшие там Гуго и Физз имели четкий приказ не впускать посторонних. Враг мог ломиться в дверь хоть до своего Нового потопа и стращать механика какой угодно карой. Ему и ящеру было начхать на угрозы, а других путей проникнуть в их «цитадель» не существовало.

Вторая неприятность, что постигла захватчиков, – бездействующие «Эстанты». Радостно подскочив к баллестирадам, паломники развернули их на сто восемьдесят градусов, решив взять нас на прицел наших же орудий. Однако не тут-то было! Все они оказались разряжены, а зарядить их не представлялось возможности – Гуго заранее отключил привод, что управлял взводными механизмами баллестирад. Взвести же их вручную можно было лишь с помощью натяжных воротов, какие я, само собой, тоже заблаговременно припрятал.

Ключ от ящика, куда мы заперли оружие паломников, был передан мной Сенатору у них на виду, после чего тот скрылся у себя в отсеке. Поэтому двое пиратов вознамерились просто сбить замок с нашего импровизированного сейфа. Правда, с инструментами у них было туго, но они не растерялись и воспользовались оружием Убби. Размахивать пудовым кистенем септианам было не с руки – щит больше подходил для этой работы. Взяв его за боковые грани, взломщики принялись долбить по замку его нижним краем. И если бы не мое вмешательство, боюсь, через минуту-другую замок не выдержал бы и поддался.

Я соврал, когда сказал, что должен срочно подкорректировать курс. Вернее, мне требовалось его подкорректировать, только с иной целью. Продолжай мы двигаться прямо, с нами ничего бы не случилось. А вот легкое отклонение влево направило «Гольфстрим» точно на неглубокую вымоину.

Мы обнаружили ее еще во время первых переправ, запомнили это место и с тех пор объезжали его стороной. Как раз над вымоиной течение закручивалось в небольшую воронку, еще заметную в закатных сумерках. Но это меня бурление на поверхности воды предупреждало о коварстве речного дна. Бывшие же Стервятники в подобных тонкостях совершенно не разбирались. Даже если Гатри обратил внимание на маленький водоворот, он понятия не имел, что произойдет, когда колеса бронеката наедут на это место.

А произошло то, что мы обычно терпеть не могли, – внезапная и резкая встряска. «Гольфстрим» без труда перекатил через вымоину, но не почувствовать ее трехсоттонная махина не могла. К чему я и стремился. Еще до того, как истребитель клюнул носом, я уперся покрепче в штурвал и встал поустойчивее.

Спасая свою жизнь, не стоит забывать о законах физики. И если вам – шкиперу бронеката – приставили нож к горлу прямо у руля, мой вам совет – избегайте ухабов! Даже мелких, потому что при подпрыгивании нос машины задирается, и ваш захватчик неминуемо отшатнется назад, попытавшись за вас ухватиться. Что может закончиться плачевно для вашей глотки. А вот выбоины – именно то, что надо. В этом случае резкий крен палубы вперед повалит врага в другую сторону. Защитный рефлекс заставит его забыть о вашем горле и выставить руки перед собой. И если вы не замешкаетесь, то непременно возьмете реванш, пока лезвие ножа находится вдали от вашего кадыка.

Я был готов к встряске, а Гатри – нет. Грузный и неуклюжий, он не устоял на ногах и навалился на меня сзади всей своей массой. Левая рука паломника отцепилась от моего плеча и уперлась в штурвал. Правая – та, в которой было оружие, – рефлекторно сделала то же самое. Только не всей ладонью, а лишь ее основанием, поскольку вражеские пальцы продолжали удерживать нож. Однако момент староста упустил. Едва передние колеса истребителя выскочили из промоины, я бросил штурвал и контратаковал противника с яростью, на какую только способен перевозчик, у которого отнимают любимый бронекат.

Ухватив Гатри за запястье вооруженной руки, я изо всех сил лягнул его пяткой в коленную чашечку. Удар был нанесен не глядя и задел колено противника лишь вскользь. Но этого хватило, чтобы оно подкосилось, а септианин заорал и согнулся пополам. И пока он, ослепленный болью, не сообразил, что к чему, я взялся бить его сжимающую нож руку о штурвал.

Где-то на шестом ударе пальцы ангелопоклонника разжались и выронили нож. Недолго думая, я оттолкнул его ногой в угол рубки и отскочил от врага, собираясь добить его пинком в голову. Но тут в вымоину провалились задние колеса истребителя, и нас тряхнуло повторно. Это вынудило меня повременить с атакой и ухватиться за поручень, дабы не упасть.

Второй толчок, наоборот, помешал мне, но помог Гатри. Я хотел добить старосту, но встряска отбросила его от меня к задней стене рубки. Прямо в тот угол, где валялся его нож! Продолжая орать, Гатри упал на колени, но он уже пришел в себя и сразу заметил на полу свое утраченное оружие. И не только заметил, но и схватил его. После чего разразился победоносным воплем и, отмахиваясь клинком, стал поспешно подниматься с пола.