В клетке - [36]
— Ну уж во всяком случае, — улыбнувшись, сказала девушка, — если они расстаются друзьями!..
— Как же, его светлость проявляет очень большой интерес к будущему мистера Дрейка. Лорд Рай готов для него сделать все, да он уже и сделал очень много. Знаете, иногда ведь в жизни бывают нужны перемены!..
— Кому же об этом лучше знать, как не мне, — ответила девушка. Ей хотелось вызвать свою собеседницу на откровенность. — Немало перемен скоро будет и у меня.
— Вы уходите от Кокера?
Та, что была украшением упомянутой конторы, с минуту помолчала, словно для того, чтобы собраться с мыслями, но потом вдруг в свою очередь спросила:
— А сами-то вы что собираетесь делать?
— А как по-вашему?
— По-моему, вы нашли как раз ту благоприятную возможность, в которой вы всегда были уверены.
Слова эти повергли миссис Джорден в напряженное раздумье.
— Всегда была в этом уверена, конечно, и тем не менее часто разуверялась!
— Ну, я надеюсь, что теперь-то уже вы твердо уверены. Я хочу сказать, уверены в мистере Дрейке.
— Да, моя дорогая, кажется, на этот раз я действительно могу сказать, что да. Я испытывала его все время, пока окончательно не убедилась.
— В таком случае он ваш?
— Мой и больше ничей.
— Как это хорошо! И он ужасно богат? — продолжала молодая девушка.
Миссис Джорден тут же объявила, что любит претендента на ее руку за достоинства более высокого порядка.
— Он такой статный, шесть футов и три дюйма. И у него есть сбережения.
— Выходит, совсем как мистер Мадж! — воскликнула невеста этого последнего с какой-то безнадежностью в голосе.
— Да нет, не совсем.
Невеста мистера Дрейка не очень-то склонна была об этом распространяться. Однако упоминание о мистере Мадже, как видно, побудило ее не остаться в долгу.
— Так или иначе, у него теперь будет больше возможностей. Он переходит к леди Бредин.
— К леди Бредин? — Она не знала, что и подумать. — Переходит?…
По взгляду, брошенному на нее в эту минуту, девушка поняла, что, увидав, какое впечатление произвело на нее это имя, миссис Джорден попытается что-то от нее выведать.
— А вы разве не знали?
Сначала она немного растерялась, но потом все же нашлась:
— Вы же помните, я вам говорила, что если у вас есть высокопоставленные клиенты, то они есть и у меня тоже.
— Это так, — ответила миссис Джорден, — но между нами большая разница: вы-то ведь своих ненавидите, а я их по-настоящему люблю. Так вы знаете миссис Бредин? — не унималась она.
— Как нельзя лучше! Она то и дело к нам приходит. В мутном взгляде миссис Джорден можно было прочесть, что признание это вызывает в ней известное удивление и даже зависть. Но она сдержалась и веселым тоном спросила:
— Так вы и ее ненавидите?
— Нет, что вы! — поспешила заверить ее гостья. — Она совсем не такая, как другие. Она неимоверно красива.
— Неимоверно?
— Ну да, она восхитительна. — Восхитительнее всего на этот раз было замешательство миссис Джорден. — Так вы ее не знаете, вы ее никогда не видели? — беспечно продолжала ее гостья.
— Нет, но я столько о ней слышала.
— И я тоже! — воскликнула девушка.
Было мгновение, когда, глядя на миссис Джорден, можно было подумать, что она усомнилась в правдивости нашей девушки или, во всяком случае, в ее серьезности.
— Вы знаете кого-то из ее друзей?…
— Из друзей леди Бредин? О да, одного знаю.
— Только одного? Девушка рассмеялась.
— Только одного, но зато самого близкого.
Миссис Джорден задумалась.
— Так это он?
— Да, это не она.
Казалось, собеседница ее что-то прикидывает в уме.
— Около нее столько людей.
— Около нее теперь будет мистер Дрейк! Глаза миссис Джорден странным образом застыли:
— Так она действительно очень хороша собой?
— Это самая красивая женщина, какую я только знаю.
Миссис Джорден снова что-то соображала.
— Ну, я-то знаю кое-каких красавиц. — А потом со свойственной ей неуклюжей резкостью спросила: — А как по-вашему, она хорошо выглядит?
— В самом деле, ведь это далеко не всегда бывает с женщиной, которая хороша собой, — подхватила другая. — Конечно же, не всегда; это, кажется, единственная вещь, которой я научилась у Кокера. И тем не менее у некоторых женщин есть всё. Леди Бредин, во всяком случае, ни в чем не обижена: и глаза, и нос, и рот, и цвет лица, и фигура…
— Фигура? — едва не перебила ее миссис Джорден.
— Фигура, пышные волосы! — Девушка сделала легкое движение головой, встряхнув свои, а приятельница ее в удивлении на нее взирала. — Так, выходит, мистер Дрейк — другой ее…
— Другой? — Миссис Джорден словно вдруг очнулась от забытья.
— Выходит, совсем как мистер Мадж! — воскликнула невеста этого последнего с какой-то безнадежностью в голосе.
— Да нет, не совсем.
Невеста мистера Дрейка не очень-то склонна была об этом распространяться. Однако упоминание о мистере Мадже, как видно, побудило ее не остаться в долгу.
— Так или иначе, у него теперь будет больше возможностей. Он переходит к леди Бредин.
— К леди Бредин? — Она не знала, что и подумать. — Переходит?…
По взгляду, брошенному на нее в эту минуту, девушка поняла, что, увидав, какое впечатление произвело на нее это имя, миссис Джорден попытается что-то от нее выведать.
— А вы разве не знали?
Сначала она немного растерялась, но потом все же нашлась:
Впервые на русском – знаменитый роман американского классика, мастера психологических нюансов и тонких переживаний, автора таких признанных шедевров, как «Поворот винта», «Бостонцы» и «Женский портрет».Англия, самое начало ХХ века. Небогатая девушка Кейт Крой, живущая на попечении у вздорной тетушки, хочет вопреки ее воле выйти замуж за бедного журналиста Мертона. Однажды Кейт замечает, что ее знакомая – американка-миллионерша Милли, неизлечимо больная и пытающаяся скрыть свое заболевание, – также всерьез увлечена Мертоном.
Повесть «Поворот винта» стала своего рода «визитной карточкой» Джеймса-новеллиста и удостоилась многочисленных экранизаций. Оригинальная трактовка мотива встречи с призраками приблизила повесть к популярной в эпоху Джеймса парапсихологической проблематике. Перерастя «готический» сюжет, «Поворот винта» превратился в философский этюд о сложности мироустройства и парадоксах человеческого восприятия, а его автор вплотную приблизился к технике «потока сознания», получившей развитие в модернистской прозе. Эта таинственная повесть с привидениями столь же двусмысленна, как «Пиковая дама» Пушкина, «Песочный человек» Гофмана или «Падение дома Ашеров» Эдгара По.
В сборник входит девять повести и рассказы классика американской литературы Генри Джеймса.Содержание:ДЭЗИ МИЛЛЕР (повесть),СВЯЗКА ПИСЕМ (рассказ),ОСАДА ЛОНДОНА (повесть),ПИСЬМА АСПЕРНА (повесть),УРОК МАСТЕРА (повесть),ПОВОРОТ ВИНТА (повесть),В КЛЕТКЕ (повесть),ЗВЕРЬ В ЧАЩЕ (рассказ),ВЕСЕЛЫЙ УГОЛОК (рассказ),ТРЕТЬЯ СТОРОНА (рассказ),ПОДЛИННЫЕ ОБРАЗЦЫ (рассказ),УЧЕНИК (рассказ),СЭР ЭДМУНД ДЖЕЙМС (рассказ).
Виртуозный стилист, недооцененный современниками мастер изображения переменчивых эмоциональных состояний, творец незавершенных и многоплановых драматических ситуаций, тонкий знаток русской словесности, образцовый художник-эстет, не признававший эстетизма, — все это слагаемые блестящей литературной репутации знаменитого американского прозаика Генри Джеймса (1843–1916).«Осада Лондона» — один из шедевров «малой» прозы писателя, сюжеты которых основаны на столкновении европейского и американского культурного сознания, «точки зрения» отдельного человека и социальных стереотипов, «книжного» восприятия мира и индивидуального опыта.
В надежде на удачный брак, Евгения, баронесса Мюнстер, и ее младший брат, художник Феликс, потомки Уэнтуортов, приезжают в Бостон. Обосновавшись по соседству, они становятся близкими друзьями с молодыми Уэнтуортами — Гертрудой, Шарлоттой и Клиффордом.Остроумие и утонченность Евгении вместе с жизнерадостностью Феликса создают непростое сочетание с пуританской моралью, бережливостью и внутренним достоинством американцев. Комичность манер и естественная деликатность, присущая «Европейцам», противопоставляется новоанглийским традициям, в результате чего возникают непростые ситуации, описываемые автором с тонкими контрастами и удачно подмеченными деталями.
Роман «Американец» (1877) знакомит читателя с ранним периодом творчества Г. Джеймса. На пути его героев становится европейская сословная кастовость. Уж слишком не совпадают самый дух и строй жизни на разных континентах. И это несоответствие драматически сказывается на судьбах психологически тонкого романа о несостоявшейся любви.
Один из самых знаменитых откровенных романов фривольного XVIII века «Жюстина, или Несчастья добродетели» был опубликован в 1797 г. без указания имени автора — маркиза де Сада, человека, провозгласившего культ наслаждения в преддверии грозных социальных бурь.«Скандальная книга, ибо к ней не очень-то и возможно приблизиться, и никто не в состоянии предать ее гласности. Но и книга, которая к тому же показывает, что нет скандала без уважения и что там, где скандал чрезвычаен, уважение предельно. Кто более уважаем, чем де Сад? Еще и сегодня кто только свято не верит, что достаточно ему подержать в руках проклятое творение это, чтобы сбылось исполненное гордыни высказывание Руссо: „Обречена будет каждая девушка, которая прочтет одну-единственную страницу из этой книги“.
Роман «Шпиль» Уильяма Голдинга является, по мнению многих критиков, кульминацией его творчества как с точки зрения идейного содержания, так и художественного творчества. В этом романе, действие которого происходит в английском городе XIV века, реальность и миф переплетаются еще сильнее, чем в «Повелителе мух». В «Шпиле» Голдинг, лауреат Нобелевской премии, еще при жизни признанный классикой английской литературы, вновь обращается к сущности человеческой природы и проблеме зла.
Самый верный путь к творческому бессмертию — это писать с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат престижнейших премий. В 1980 г. публикация романа «И дольше века длится день…» (тогда он вышел под названием «Буранный полустанок») произвела фурор среди читающей публики, а за Чингизом Айтматовым окончательно закрепилось звание «властителя дум». Автор знаменитых произведений, переведенных на десятки мировых языков повестей-притч «Белый пароход», «Прощай, Гульсары!», «Пегий пес, бегущий краем моря», он создал тогда новое произведение, которое сегодня, спустя десятилетия, звучит трагически актуально и которое стало мостом к следующим притчам Ч.
В тихом городке живет славная провинциальная барышня, дочь священника, не очень юная, но необычайно заботливая и преданная дочь, честная, скромная и смешная. И вот однажды... Искушенный читатель догадывается – идиллия будет разрушена. Конечно. Это же Оруэлл.