В клетке - [26]

— А для чего же все это понадобилось? — спросил он с участием, которое отнюдь не говорило в его пользу.

— Ни для чего, мне просто представился случай пообещать ему, что я его не оставлю. Это один из моих клиентов.

— Так ведь это он должен думать о том, чтобы вас не оставить.

— Он-то меня не оставит. Но я должна продержаться там до тех пор, пока я буду ему нужна.

— Нужна, чтобы сидеть с ним в Парке?

— Может быть, буду нужна и для этого, но я этого делать не стану. Я была рада его повидать, но все сложилось так, что с нас хватит и одного раза. Я могу принести ему больше пользы другим способом.

— А скажите, каким же?

— Ну, в другом месте.

— В другом месте? Подумать только!

Эти слова она слышала и от капитана Эверарда, но насколько же иначе они звучали в его устах!

— Нечего вам думать. Ничего тут нет. И все же, может быть, вам следует знать.

— Ну конечно, следует. Так что же дальше?

— Да как раз то самое, что я ему и сказала. Что я готова сделать для него что угодно.

— То есть как это «что угодно»?

— Всё.

Мистер Мадж ответил на это тем, что незамедлительно вытащил из кармана пакет с какими-то сластями. Сласти были предусмотрены с самого начала программой поездки, но только три дня спустя обрели форму и вкус шоколадных конфет.

— Возьмите еще одну, вот эту, — попросил он. Она взяла конфету, но не ту, которую он предлагал, после чего он продолжал: — Что же было потом?

— Потом?

— Что же вы сделали после того, как сказали ему, что готовы для него на все, что угодно?

— Я просто ушла.

— Из Парка?

— Да, и оставила его там. Я не позволила ему идти за мной.

— Тогда что же вы ему позволили делать?

— Ничего не позволила.

С минуту мистер Мадж размышлял:

— Так для чего же вы тогда туда ходили? Сказано это было даже не без некоторой укоризны.

— Я тогда сама еще точно не знала. Должно быть, для того, чтобы побыть с ним, один раз. Ему грозит опасность, и я хотела, чтобы он знал, что я об этом знаю. От этого наши встречи у Кокера — а именно из-за них я и не хочу уходить оттуда — становятся более интересными.

— Все это становится до чрезвычайности интересным для меня, — простодушно заявил мистер Мадж. — Так, выходит, он не пошел за вами следом? — спросил он. — Я бы пошел!

— Да, конечно. Помнится, вы же с этого и начали. Вы не можете выдержать никакого сравнения с ним.

— Никто не может выдержать сравнения с вами, моя дорогая. Вы становитесь дерзкой! Какая же это опасность ему грозит?

— Что его выследят. Он любит одну даму, и это незаконно, и я открыла его тайну.

— Это кое-что открывает и для меня! — пошутил мистер Мадж. — Так, выходит, у этой дамы есть муж?

— Неважно, что у нее есть! Оба они в страшной опасности, но он находится в худшем положении, потому что источником опасности для него является и сама эта дама.

— Совсем как вы для меня, та, кого я люблю? Если он так же напуган, как и я…

— Напуган он еще больше. Он боится не одной этой дамы, он боится и кое-чего другого.

Мистер Мадж выбрал еще одну шоколадку.

— Ну, я-то боюсь только одного! Но, скажите на милость, как же это вы можете ему помочь?

— Не знаю… может быть, и никак. Но пока есть хоть один шанс…

— Так вы не уйдете оттуда?

— Нет, вам придется меня дожидаться. Мистер Мадж смаковал таявшую у него во рту конфету.

— Да, но что же вы тогда от него получите?

— Получу?

— Да, если вы ему поможете.

— Ничего, ровным счетом ничего.

— В таком случае что же от него получу я? — спросил мистер Мадж. — Ради чего я должен ждать?

Девушка на минуту задумалась; потом она встала, чтобы идти.

— Да он о вас и слыхом не слыхал, — ответила она.

— Как, вы обо мне даже не упомянули?

— Мы вообще ни о чем не упоминали. То, что я вам рассказала, я все разузнала сама.

Сидевший на скамейке мистер Мадж поднял на нее глаза; часто бывало, что, когда он предлагал ей пройтись, ей не хотелось двигаться с места. Но теперь, когда ему, как видно, хотелось сидеть, у нее явилось желание идти.

— Но вы не сказали мне, что разузнал он.

Она посмотрела на него.

— Да он даже не знает о том, что вы есть, мой милый!

Продолжая сидеть, жених ее все еще хотел от нее чего-то добиться; поза его чем-то походила на ту, в которой она последний раз оставила капитана Эверарда, но впечатление, которое он производил, было совсем иным.

— Но тогда при чем же тут я?

— Вы совсем ни при чем. В этом-то вся прелесть!

И она повернулась, чтобы смещаться с собравшейся вокруг оркестра толпой. Мистер Мадж тут же догнал ее и взял под руку — спокойно и крепко, и это означало, что он уверен в своей власти над нею; уверенность эта была так велика, что только тогда, когда они расставались на ночь возле ее дверей, он вернулся к тому, о чем она ему рассказала.

— А вы его после этого не видали?

— После этого вечера в Парке? Нет, ни разу.

— Какой же он невежа! — заключил мистер Мадж.

20

Капитана Эверарда она увидела снова только в конце октября, и на этот раз — единственный из всех, когда обстоятельства оказались для них неодолимой помехой, — ей так и не удалось перекинуться с ним хотя бы двумя словами. Даже тут, у себя в клетке, она ощущала этот чудесный купающийся в золоте день: осенний солнечный луч неясною полосою протянулся по блестевшему полу и, поднимаясь выше, ярко пламенел на поставленных в ряд бутылках с красным сиропом. Работа шла вяло, и контора чаще всего пустовала; город, как они говорили в клетке, еще не проснулся, и само ощущение этого дня при более благоприятных обстоятельствах было бы окружено романтическим ореолом той осенней поры, на которую приходится день святого Мартина.