В катакомбах времени - [29]

Из тени под кирпичным навесом остановки он осмотрел главную площадь Города. На башнях сияли надраенными цифрами огромные часы. Часов, как и башен, было четыре и все они показывали разное время. Одни говорили, что еще раннее утро, другие авторитетно заявляли, что уже вечер, третьи сообщали, что еще только предобеденный час, а четвертые, их-то Витька и решил считать близкими к истине, показывали пятнадцать минут второго...

Асфальтовое кольцо дороги охватывало большой, вымощенный булыжниками круг с большим фонтаном посредине. На камнях белой краской была нарисована огромная стрела, которая входила в один бордюр бассейна, а выходила с другого края, указывая разлапистым наконечником на какую-то тенистую тихую улочку, исчезавшую в скоплении двухэтажных домов. Взгляд Витьки вернулся к фонтану. Посреди мраморного бассейна возвышался веселый медный бородач с большим трезубцем в одной руке и с мальчишкой, запрокинувшим голову в заразительном смехе, на сгибе другой руки. Из короны на голове гиганта и из раскинутых рук медного мальчишки с шумом били прозрачные струи воды. Еще с десяток медных ребятишек отплясывали бесшабашный танец по всему бордюру бассейна, вскинув сцепленные руки к бородачу. Получалось, что они плескали водой в него. Разбивающиеся друг о друга струи воды создавали множество радуг...

А в бассейне с шумным весельем возились двое живых мальчишек, устроившие морскую баталию с помощью пенопластовых поплавков от небольших рыбацких сетей. Витька подошел к фонтану, вздрагивая от холодных брызг, попадавших на кожу, и стал с интересом следить за развитием сражения. Один из мальчишек, помладше возрастом, светлорусый и загорелый до черноты, заметил его, встал с корточек, поддернул синие с якорьком плавки и, вспарывая ногами хрустальную воду, подошел. Внимательно посмотрел на Витьку и улыбнулся:

- Ничего, сойдешь... Пошли с нами играть... У нас еще корабли есть...

Пока он говорил, второй мальчишка, коренастый и темноволосый, добросовестно утопил один из кораблей противника. Первый заметил это и с негодующими воплями погнался за вторым. Они с криками пробежали по бассейну, достигли того места, где стоял Витька, и остановились, шумно отдуваясь и отряхивая с себя воду. Старший деловито пригладил мокрые волосы и сказал:

- Давай разобьем его совместными усилиями. А то у него большая флотилия, а у меня всего три корабля...

- Если не хочешь промокнуть, ложи одежду к нашей, - предложил белобрысый и махнул рукой. Витька увидел там сваленную в кучу одежду и тапочки. Прошел туда, разделся и перепрыгнул через бордюр. Поддернул трусики и, как пароход, с шумом, дошел до сцены морских боев. Они познакомились. Чернявого звали Томом, а младшего, почему-то, Йогом. Они вручили Витьке четыре увесистых корабля, и началось...

Часа через три флотилия кровожадного Одноглазого Пирата Джона была благополучно стерта с лица бассейна, Йог немного подулся, но потом забыл о том, что должен сердиться. Они растянулись на горячих камнях около фонтана, обсыхая после жутких штормов в Бушующих Сороковых, и разговорились. Оказалось, что Том и Йог сами лишь проходили Город по Дороге и решили поиграть в фонтане, а точнее, просто не удержались. Решили какое-то время идти вперед вместе. Они оделись, поеживаясь от прикосновений к коже горячей одежды, а потом с хохотом устроили бедлам по всей площади, играя в "пятнашки"...

Мирная улочка вывела их назад, на Дорогу. Они неторопливо шли по ней, сшибая палками головки репейника, говорили о том, о чем обычно говорят мальчишки. Обследовали по пути огромный дуплистый дуб...

В Витьке нарастало тревожное беспокойство. Что-то было не так.... Тонкая зеленая нить пробилась из глубин пространства, призывая о помощи. Натянулась, как струна. Витька испугался, что она порвется, и ринулся с Дороги на пустырь, к серой пелене, крикнув друзьям:

- Встретимся потом... Мне надо!

Ведь он отлично понял, кого встретил в Городе...

Он ухнул в пустоту космоса, как в колодец. Невесомо скользнул по дрожащему лучу, вляпался во что-то плотное и осязаемо-черное и вывалился на камни, покрытые вековой пылью. Витька встал, морщась и охая. Ободранные колени нудно заныли. Он очутился в какой-то сводчатой галерее, залитой серым светом. А луч звал, постепенно истончаясь. Витька заметался по бесконечным коридорам, наткнулся на светящееся пятно в стене... Там! Он отчаянно врезался в светящиеся камни, чувствуя, как они подаются, расходятся под его давлением. Завяз в чем-то ослепительно желтом, превращаясь во взрослого себя. Раздвигая плотное, как смола, пространство, почувствовал удушье, рванулся и, вздохнув теплый, насыщенный запахами трав, воздух, шагнул на потрескавшиеся от времени кирпичи...

Увидел измученное лицо Саньки, измазанное пылью и его сияющие глаза. Мальчишка, замерший рядом с ним, тоже смотрел во все глаза. Виктор Степанович вскинул правую руку к фуражке и холодно сказал человеку в черном:

- Честь имею снова увидеть вас, сударь.

И тогда Санька с криком бросился к отцу, вжался щекой в китель и, захлебываясь слезами, стал рассказывать. Демухоан Двокич, а это был именно он, со скучающим видом сложил руки на груди и устало прикрыл глаза. Виктор, наконец, понял весь смысл яростно звеневших слов Сани и презрительно отчеканил: