В канун Рождества - [23]

— А вы этого не хотите?

— Признаюсь, нет.

— Что же вы намерены делать?

— Я хотел бы остаться один, зализывать раны. Но только не здесь. Джайлз и Кроуфорд хотят, чтобы я как можно скорее убрался отсюда, спешат выставить дом на продажу.

— Твари! — Элфрида налила в кружку черного, как чернила, чаю и подвинула ее Оскару. Он плеснул туда немного молока и отхлебнул. Она сказала: — Гектор Маклеллан рассказал мне о том, что предлагает вам. По-моему, это неплохая идея.

— Элфрида, это безумие.

— Но почему?

— Потому что Сазерленд на другом конце страны, и я не был там пятьдесят лет. Гектор — оптимист, но я не знаю там ни единой души. Дом наверняка почти пуст, там уже давно никто не живет. Я даже не представляю, с чего начать, как обживать этот дом. И к кому же я обращусь?

— К миссис Снид.

— Элфрида!

Это был упрек, но она стояла на своем.

— Дом стоит на отшибе?

— Нет, в центре Кригана, маленького городка.

Элфрида нашла, что это вполне подходит.

— Неужели он так плох? — спросила она.

— Нет. Просто большой, квадратный, ничем не примечательный викторианский жилой дом. Не такой уж уродливый, но и не отличающийся особой красотой. При нем есть сад. Но какая от него радость в середине зимы?

— Зима когда-нибудь кончится, — заметила Элфрида.

— Не представляю, что мне там делать? Чем занять себя?

— Ясно одно: вы не можете остаться здесь. И в дом для престарелых я вас не отпущу. Значит, надо рассмотреть любую подходящую альтернативу. Вы могли бы переехать ко мне на Пултонс-роу, но там даже нам с Горацио едва хватает места — уж слишком маленький коттедж. — Оскар никак не прокомментировал эти слова. — Я предположила, что вы захотите вернуться в Лондон, но Гектор со мной не согласился.

— Он прав.

— Шотландия, — размышляла Элфрида. — Сазерленд. Это все-таки начало чего-то нового.

— Мне шестьдесят семь лет, и я не в той форме, чтобы что-либо начинать. Но, хотя мне тяжко даже разговаривать с людьми, я все же боюсь остаться в полном одиночестве. До того как я женился на Глории, рядом всегда были мои коллеги, хористы, ученики… У меня была полная жизнь.

— Она снова может стать такой.

— Нет.

— Может. Конечно, не такой, как была, это понятно. Но вам еще есть что дать людям. В вас столько теплоты, душевности, благородства. Мы не должны тратить это попусту.

Он нахмурился:

— Вы сказали «мы»?

— Я оговорилась. Я имела в виду вы.

Оскар допил чай, потянулся к заварочному чайнику и налил себе еще.

— Допустим, я поеду в Шотландию. Но это так далеко.

— Есть самолеты, поезда.

— Я предпочел бы ехать на своей машине.

— Значит, поедете на машине. Спешить вам некуда. С остановками…

Голос Элфриды начал стихать, и она не смогла закончить фразу. Она представила себе, как Оскар один едет в неведомые места, и всем своим существом ощутила это беспросветное одиночество. Глория всегда ездила рядом с ним и сменяла за рулем. На заднем сиденье сидела Франческа и болтала всю дорогу. Тявкали мопсы, в воскресные дни в багажнике лежали сумки с клюшками для гольфа и удочки… Больше этого никогда не будет.

Оскар накрыл ее руку ладонью.

— Вы должны быть мужественной, Элфрида, иначе я рухну.

— Я стараюсь. Но как же вы? Это невыносимо…

— Давайте обсудим вашу идею. Допустим, я поеду в Шотландию, в Сазерленд. Вы поедете со мной?

Она молчала, пристально глядя на него. Действительно ли он сделал ей это невероятное предложение или же, в смятении и печали, она это просто вообразила?

— С вами?

— Почему бы и нет? Разве это плохая идея? Возьмем ключ у майора Билликлифа, отыщем мой дом, проведем там зиму.

— А как же Рождество?

— Никакого Рождества. Не в этом году. Но разве это так уж плохо? Сазерленд далеко на севере, дни там короткие, а ночи душные и темные, и я, скорее всего, буду не самым веселым компаньоном. Но, может быть, к весне сил у меня прибавится. Пройдет время. Здесь, вы правы, у меня нет будущего. Джайлз и Кроуфорд хотят заполучить этот дом, и я должен его отдать. Как можно скорее.

— А мой дом, Оскар? Что мне делать с моим маленьким коттеджем?

— Сдайте его. Или заприте. Ничего с ним не случится. Соседи за ним присмотрят.

Значит, он говорил серьезно. Он звал ее уехать с ним. Он нуждался в ней. В ней, Элфриде. Эксцентричной, неорганизованной, чуть-чуть беспутной, теперь уже немолодой и некрасивой.

— Оскар, я не уверена, что вы делаете правильную ставку.

— Вы недооцениваете себя, Элфрида. Прошу вас, поедемте со мной. Помогите мне.

Чем я могу помочь? — спрашивала она Гектора, когда они поджидали Оскара. Сейчас сам Оскар ответил на этот вопрос.

Элфрида всегда была импульсивна. Всю жизнь она принимала решения, не задумываясь о будущем, и ни разу ни о чем не пожалела. Разве что об упущенных возможностях, когда она вдруг робела и теряла свой шанс.

Она глубоко вздохнула.

— Хорошо, — сказала она. — Я еду.

— Дорогая моя…

— Я поеду ради вас, Оскар, но это и мой долг перед Глорией. Никогда не забуду, как она встретила меня, с какой добротой и радушием. Вы, Глория и Франческа стали моими первыми друзьями в Дибтоне…

— Продолжайте…

— Мне стыдно… Мы все обсудили, а я только сейчас произнесла их имена. В Корнуолле я много о вас рассказывала. Обо всех вас. О том, как вы были добры ко мне. Когда я ездила в приморский городок, то прошлась по магазинчикам на набережной. Купила Франческе книжку, а для вас присмотрела картину, но подумала, что Глории она не понравится.