В изгнании - [8]

Рассматривая ракушку, заметил нанесенные снаружи рисунки. Возможно, местная письменность, возможно, просто узоры. Хотя…

Аудиоустройство неизвестного назначения. Обнаружены окислившиеся элементы питания.

На дисплее высветилась краткая схема устройства. Хотя изделие и неземного происхождения, но принципы все те же. Я развернул ракушку внешней стороной к глазам и, подцепив за края, осторожно снял крышку. Внутри лежал какой-то желтоватый кристалл, оставивший осадок на приборе.

Продемонстрировав налет старику, вынул элемент питания и покачал головой. Дед меня явно понял, и лишь тяжело вздохнул, опустив плечи. Похоже, запасных батареек у него нет.

Но уже само наличие технического устройства говорит о многом. Да, здесь имеется своя цивилизация. Но ее представители, похоже, не слишком частые гости у пигмеев. Расходники сдохли от времени, а замену взять просто негде.

Что это все значит для меня? Учить язык теперь придется обязательно, информации много не бывает, этот дед явно общался с другими разумными видами. Вот только как давно это было? И теперь я уверен, эти рисунки на ракушке — не узоры, а маркировка.

И мне, кровь из носу, нужен мир с пигмеями. Я ведь даже не знаю, в какую сторону идти, чтобы найти цивилизацию. А с помощью аборигенов не только получу нужную информацию о мире, но и верное направление для поисков. Все это подводит к выводу, что базу обустраивать особо можно не стараться: через некоторое время я все равно отсюда уйду.

Да и кто бы на моем месте не ушел? Жить обычным гражданином в цивилизованном обществе куда комфортнее, чем быть королем примитивного племени. И если я до сих пор не рассматривал этот вариант, так лишь из-за уверенности, что кузнечики — единственный разумный вид на данной планете. До сих пор Земной Директорат не сталкивался с мирами, где сосуществуют сразу несколько разумных видов. А здесь как минимум имеется общество трехглазых хамелеонов и двуглазых гуманоидов.

Надо признать, мне чертовски повезло появиться именно в этой пещере. Если территория джунглей слабо населена, мог прожить весь остаток своих дней, так и не встретив других разумных.

— Дурагар, — позвал старик, отвлекая от размышлений. — Кодаргор?

Я демонстративно пожал плечами, показывая, что понятия не имею, о чем речь. Дед указал на пещеру за моей спиной и повторил медленнее.

— Ко да ргор?

— Дом, — ответил я, а потом сел на корточки и пальцем изобразил в песке квадрат, треугольную крышу и пририсовал себя внутри. — Дом.

Старик игру понял, с улыбкой опустился на задницу и взмахом руки велел троице уходить.

Хорошо, что у них хватает ума не мстить за погибшего ночью. Или все же ждать визита за моей головой? В любом случае сейчас игра в куличики гораздо полезнее размышлений над менталитетом пигмеев.

Старик начертил на песке паука и снова ткнул в пещеру.

— Ргор, — пояснил он, тыча пальцем то в рисунок, то на скалу.

Предупреждал о соседях, сейчас уже надежно замурованных строителем, или спрашивал об их наличии? Попробуем объясниться.

Никогда не любил подобные игры. Всегда предпочитал общаться прямо, а не развлекаться, заставляя окружающих мучиться в попытках угадать, что же ты хотел им сказать. Если бы не рождение дочери, я бы и не догадывался, как много можно передать с помощью песка и пальца.

Все произнесенные стариком слова компьютер заносил в картотеку, сопоставляя их с рисунками. Так что, когда к нам через пару часов приблизилась все та же троица копейщиков, я хоть как-то разобрался в словах, точнее, мне перевел их речь встроенный в скафандр помощник. Получалась белиберда, конечно, но общий смысл понятен.

Племя старика хотело знать, остается ли он здесь. Кивнув им, дед обернулся ко мне.

Дальше он изобразил яйцо, рядом маленького человечка, потом фигуру побольше, следом явно старше — скрюченного и с опущенными плечами. Наконец, цепочка закончилась лежащим в неестественной позе пигмеем в ботинках.

Вот тебе, Виктор, и небольшой экскурс в историю жизни аборигенов. Рождаются из яиц, растут, стареют и умирают. Похоже, племя решило оставить деда подыхать. Выводы? Народ гра, как они себя называют, не в силах прокормить собственных стариков. Иначе дед бы не стал рисовать поджавший лапы, как засохший жук, труп.

Что ж, еще капля знаний в копилку. И еще один довод в пользу идеи уходить отсюда. Если племя в тридцать рыл не может себя прокормить в этих джунглях, вряд ли я смогу осесть здесь и жить полноценной жизнью. Конечно, есть шанс, что они просто не умеют готовить дары местной флоры, но, чувствую, дело не в этом, и, выходит, от питания ягодами стоит себя поберечь.

Соплеменники старика скрылись за деревьями, дед проводил ушедшую молодежь взглядом, а я продолжал наблюдать за ним. Скучающий в небе разведчик проследил, как они уходят прочь не оглядываясь. Либо примета плохая, либо к смерти совершенно иное отношение, чем у нас.

— Гра, — позвал, когда дед обернулся ко мне.

— Нет гра, — перевел его ответ помощник. — Гра там, — взмах руки в сторону кустов, — Сах.

Последнее слово я уже слышал. Компьютер подсветил на дисплее картинку поджавшего лапы жука. Смерть? Мертвец?