В Иродовой Бездне.Книга 1 - [2]

Заведующий ушел. А Лева некоторое время еще думал о нем, так как хорошо знал его. По дороге в школу они часто встречались, и по пути заведующий наставлял его о пользе физической гимнастики.

Теперь же Лева с большим вниманием слушал его рассказ о творчестве Льва Николаевича Толстого. Он очень любил этого писателя; знал, что у него есть философские и духовные статьи, но читать их еще не приходилось.

— Если бы я тоже мог хотя бы немного писать, — думал Лева. Он с раннего детства любил читать. Его мать в свое время училась в Петербурге на Высших Бестужевских женских курсах, но не окончила их. А вот увлечение литературой осталось у нее на всю жизнь. Эту любовь к чтению она передала и своим детям. Она познакомила их с произведениями А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, М. Ю, Лермонтова, которые были настольными книгами в их семье. В четвертом классе Лева записался в литературный кружок, но еще раньше он пытался писать стихи. Вот одно из них:

…Бедняк милости просил, и богачу он молвил:

«Подайте на кусочек»,

Но богач не дал и пятачок.

Лучше быть бедняком, чем иметь каменное сердце.

Позже Лева понял, что писать стихи — совсем не его призвание и перешел на прозу. Его первым опытом была «Скала богов». Он написал об одном горном ауле, где верили в то, что на скале живут боги и поклонялись им. Тогда один юноша, смелый и храбрый, решил проверить это и забрался на скалу. С большими трудностями он достиг вершины и убедился, что никаких богов там нет. Холодные, каменистые, голые вершины — и все. Он спустился в свой родной аул и поведал людям об этом. С тех пор суеверию пришел конец.

Занимаясь в литературном кружке, Лева написал рассказ о пожаре, передал его председателю кружка — ученице параллельного класса Марусе Япрынцевой. Она так улучшила его рассказ, что, когда его читали на кружке в присутствии преподавателя, Лева едва узнал его и очень удивился. Еще в те годы подруги Маруси предсказывали ей нечто о Леве, а Голованчик всегда, когда видел Марусю, внушительно похлопывал приятеля по спине и посмеивался. Прошло много лет после этих школьных дней, и Маруся Япрынцева стала верной женой Левы.

А теперь, слушая учительницу о работе Льва Толстого над своими произведениями, Лева думал: хорошо бы заняться литературой и стать писателем. Действительно, сколько в жизни интересного, прекрасного — приобретать знания, учиться, развиваться, но лучше всего стать ученым-исследователем. Он невольно вспомнил фантастические рассказы своего друга Шмидта, который уговаривал его бежать из дома, отвязать лодку на берегу Волги и поплыть вниз по реке.

— Ведь ученые всегда бегут, — говорил Шмидт, — потом забираются на облака, ходят по облакам и с высоты изучают небо и землю.

Тогда они даже сушили сухари, складывали в свои ранцы, готовясь в путешествие. Но все это прошло, и теперь Лева никуда не собирался бежать, сейчас было одно желание — хорошо окончить девятилетку и учиться дальше, чтобы стать честным тружеником.

Наступила перемена. Любимой игрой их в это время была борьба за мяч. Девушки перекидывали мяч между собой, а юноши отбивали его и бросали друг другу. В результате борьбы за мяч получалась огромная свалка. Все смеялись, веселились, и большие перемены проходили, как одна минута.

Но вот уроки закончились. Лева с другими ребятами направился домой. К нему подошел один из его друзей, который жил в городе.

— Лева, у меня нет учебника по литературе, не дашь ли ты мне до завтра?

— С удовольствием дам, возьми, только не забудь принести завтра, а то мне тоже нужно готовить уроки.

Дома Леву уже ждали. И как только он пришел, мать усадила его, трех его сестренок и братишку за стол и начала кормить обедом. Отец был еще на работе.

Покушав, Лева вышел во двор-сад. (Здесь когда-то были молоканские сады.) Молокане — одна из сект духовных христиан, которая возникала в России во второй половине 18 века. Отколовшись от православия, они стремились жить по Евангелию, были гонимы. Деды и прадеды Левы были тоже молокане.

Сад находился на окраине города Самары. Слева перед домом росли два больших дерева ранетки. Справа — большая сосна, с которой каждый год на Рождество отец срезан ветки для того, чтобы устроить детям «елку». А подальше впереди возвышалась необыкновенно высокая старая ветла. Эта ветла была, видимо, с тех пор, когда здесь были огромные приволжские дремучие леса. Ствол ее был настолько толст, что четверо мужчин не могли обхватить его. Достигнув четырехметровой высоты, он разделился на две части, где образовалось огромное дупло. Обычно там играли дети. Левее ветлы был знаменитый колодец с прекрасной водой. Он был известен нескольким соседним улицам, и люди, готовящие лимонад на продажу, специально приходили за этой водой. Дальше была рощица стройных, высоких тополей. Отец рассказывал, что он сажал их, когда был еще мальчиком. За домом слева была беседка из акаций и росли плодовые деревья, среди них особенно славилось одно, на котором созревало несколько сортов яблок. Лева ходил по этому тенистому двору, воздух был наполнен ароматами осенних увядающих листьев. Войдя в беседку, Лева невольно вспомнил, как здесь сидели раненые и он, будучи маленьким мальчиком, с опаской посматривал на этих людей, ходящих на костылях.