В Индии - [3]

— Почему вы просите какую-тю гадость, когда у нас есть замечательные национальные напитки? Эти дряни американцы так наводнили нашу страну своим напитком, отдающим аптекой, что господа иностранцы, наверно, думают, будто в Италии и выпить больше нечего!

Ошарашенные каскадом брани, улыбаясь, мы сказали, что спросили коку-колу ради шутки, увидев рекламу на витрине.

— Что реклама! Нас заставляют выставлять ее!

И долго еще продавец на все лады поносил американских оккупантов. Узнав, что перед ним русские, он предложил нам выпить по бокальчику вина, и, угощая, все время повторял: «О, руссо, руссо, совьет!»

Итальянцы произвели на нас самое хорошее впечатление. Они добры, сердечны, приветливы; узнав, что имеют дело с советскими людьми, всегда старались выказать нам свое расположение.

Садимся в большой четырехмоторный самолет компании Аэро-Индия. Прощаемся с друзьями. Заводят моторы. Потом объявляют, что один мотор в неисправности, просят всех выйти из кабины. Торчим в аэропорте пять часов, пока ремонтируют двигатель. Лишь в девять часов вечера, когда совсем стемнело, поднялись в воздух.

Летим в таком же большом самолете, как и от Праги. Но теперь обслуживающий персонал — индийцы.

В самолете притушен свет. Пассажиры утомились, дремлют.

Самолет в пути нагонял потерянное из-за ремонта время. Вместо шести часов мы летели над Средиземным морем и Северной Африкой только четыре часа и приземлились на каирском аэродроме. К сожалению, до города далеко, съездить туда не успеем. Полицейские проверяют документы. Нас приглашают в ресторан. Прохладно, дует свежий ветер Впервые вижу людей в фесках, с шеями, замотанными шарфами. Уже ночь. В ресторане аэровокзала сидят какие-то каирские гуляки: человек восемь мужчин и одна женщина. Очевидно, приехали в аэропорт допивать — весело разговаривают и шумят.

Через сорок минут сигнал — пора занимать места в самолете. Выходим и останавливаемся в изумлении: в небе лежит ущербленная луна. Именно лежит, ибо недостающий ей ломоть отрезан не по вертикали, а по горизонтали.

Снова самолет в воздухе. Лететь предстоит восемнадцать часов без посадки, до самого Бомбея. Спать невозможно из-за шума моторов.

Под нами Аравийский полуостров. Через небольшие «окна» в облаках видны фантастические зигзаги, вычерченные ветром на песке.

Быстро светает, всходит солнце. Летим ему навстречу. В прогалинах облаков видны холмы, устья высохших рек серовато-красноватого цвета.

Подают еду Из ручек кресла выдвигают небольшие кронштейны и устанавливают на них пластмассовые подносы.

Летим уже шестнадцать часов.

Часа за два до приземления в Индии обслуживающий персонал экипажа раздает всем анкеты:

«Где вы были два дня тому назад?» — гласит один из вопросов. «Где вы были четыре дня назад?», «Шесть, восемь, десять, двенадцать дней» и т. д.

«Чем вы болели неделю тому назад? Две недели тому назад, три недели?» и т. д. «Что вы везете? Есть ли у вас сигареты и сколько? Нет ли у вас с собою спиртного?»

На все вопросы надо отвечать обстоятельно и точно.

Под нами Аравийское море. Самолет летит высоко. Волн не видно, но если вглядеться вниз, едва приметные маленькие полоски, как чешуя на рыбе, показывают, что Аравийское море волнуется. В поле зрения то там, то тут попадаются маленькие лодочки с парусами, — очевидно, рыбаки, выехавшие на промысел.

Уже восемнадцать часов мы летим от Каира без посадки. Чувствуем себя неважно, а тут еще эта анкета… Для ответа на все вопросы не хватит и пяти часов. Самолет набит пассажирами. Сидят индийцы: пожилой мужчина с седоватой бородой и усами, в голубой чалме, видимо ученый; женщина в национальном костюме с нарисованной на лбу красной точкой, рядом с ней ее муж в европейском костюме…

Впереди показались берега Индии. Подлетели к Бомбею, едва закончив заполнение анкет. Легкий толчок — колеса коснулись земли, самолет бежит по дорожке и вот уже подруливает к зданию аэропорта.

Наша первая советская кинематографическая делегация вступает на индийскую землю. На бомбейском аэродроме — толпа. Мужчины и женщины — в легких белых национальных одеждах, полицейские — в трусиках и пробковых шлемах. Нас встречают представители организаций прогрессивной молодежи, Общества друзей Советского Союза, деятели индийской кинематографии.

Случайно ловлю взгляд какого-то индийца, с улыбкой смотрящего на мои ноги. Ничего не понимаю. Индиец уже просто смеется. Я гляжу вниз и обомлеваю. На моих ногах блестят новенькие, специально купленные перед отъездом из Москвы калоши. Я забыл, что в Индии в это время года дождей не бывает!

Сегодня 31 декабря, но в Бомбее очень жарко. Мы думали, что Новый год придется встретить в пути, в воздухе. Нам посчастливилось: встретим его на земле.

Началась длинная и мучительная процедура проверки паспортов, заполнения бесчисленных анкет и таможенного осмотра. В таможне тоже интересуются анкетами.

— Вы везете бутылку коньяку и бутылку шампанского. У нас сухой закон. Вино надо оставить в таможне.

Коньяк и шампанское предназначались для встречи Нового года. Если отдать вино таможенным чиновникам, они все равно разопьют его. Тогда я сказал: «Господа, давайте выпьем вместе с вами, здесь, в таможне. Сегодня 31 декабря — через несколько часов наступает Новый год. У нас есть обычай встречать его…»