В.Грабин и мастера пушечного дела - [79]

— Здравствуйте, хозяйка! — как можно мягче поздоровался я.

Прачка вдруг взмахнула тощими руками и, подхватив за бортик корыто, вылила воду на меня.

— Что вы делаете?…

— Ходют тут всякие!.. Всю неделю комиссия комиссию проверяет!.. Вы разве не видите, люди от холоду погибают? Мне третий день дров дают по три лучинки. Есть у вас совесть али нету? Был бы с нами наш кормилец, да где его теперь возьмешь? Он еще в сорок первом под Волоколамском сложил свою головушку.

Женщина заплакала навзрыд. Понял, что ей никакие слова не помогут. Тяжесть жизни затмила ей разум. А сделать для несчастной женщины что-то надо. Что?…

Когда вышел на воздух, на мороз, пришла наконец счастливая догадка. Мне вспомнился первый день знакомства с заводом. Тогда я где-то видел кладовочку со старыми моделями. Начальник будущей модельной, ленинградец А. И. Дарьин понял меня с полуслова. Мастеру цеха С. И. Копчикову приказал открыть кладовку. Он и отобрал несколько небольших простеньких моделей. Мы с Сергеем Ивановичем на цеховых санках доставили дровишки солдатке. Когда мы втащили их в общежитие, надо было видеть лицо женщины, чтобы понять ее радость. Она стыдливо посматривала на нас, хватала крашенные суриком деревянные чурки и прятала их под кровать, за сундук. Всхлипывая, она утешительно говорила сквозь слезы:

— Вот мы сейчас, мои милые крохотули, разогреем нашу чугунку. По картошке сварю вам. И будет у нас тепло-тепло, как летом…

…Главный конструктор Грабин окончательно потерял веру в снабженцев. К доставке дров он подключил своего порученца Г. Ф. Шевлякова. К вечеру третьего дня на нашу площадку прибыло шесть вагонов дров. Шесть вагонов — бесценное богатство! Не было человека, который бы, глядя на дрова, не вздохнул с облегчением…

13 февраля. Суббота

У ЦАКБ, говоря языком рабочих, была «запарка». Новое предприятие росло не по дням, а по часам. Недавно прибывшие конструкторы и рабочие из Горького, с «Нового Сормова» сразу изменили весь ход нашей жизни. В отделах день и ночь кипит работа конструкторов и технологов. Чисто и уютно в комнатах, светло от выстроенных рядами кульманов.

В тематическом плане ЦАКБ на 1943 год — первый полный календарный год на новом месте — значилось более 50 основных тем. В число разработок входили полевые и зенитные орудия, пушки для танков и самоходных установок, для вооружения долговременных огневых точек, надводных кораблей и подводных лодок. Планировалось сконструировать минометы различного назначения. Причем один из них — калибром 240 миллиметров — Грабин считал очень перспективным и не имеющим аналогов в мире. В число разработок входили и авиационные пушки — как «классической конструкции», так и динамореактивные калибром 76 миллиметров. План предусматривал доработки уже существующих артиллерийских систем, решение многих вопросов унификации, применения новых материалов, исследование различных схем создания перспективных орудий.

Однако эта палитра тем вскоре претерпела изменения. На первое место вышли срочные работы по проектированию противотанковой артиллерии. Грабин предвидел, что гитлеровцы будут вынуждены искать пути усиления брони и вооружения танковых соединений после больших потерь на Восточном фронте. Ход событий подтвердил логику борьбы. Фашистское командование сняло с производства легкие танки, а средние — модернизировало, усилив броню. Кроме того, оно организовало выпуск новых тяжелых танков: T-V («пантера») с лобовой броней до 85 миллиметров и T-VI («тигр») с лобовой броней около 100 миллиметров. В начале 1943 года захваченные в ходе боев тяжелые танки отправили на полигон. Опытные стрельбы помогли определить их наиболее уязвимые места и сильные стороны.

Государственный комитет обороны потребовал от наркоматов внести конкретные предложения по усилению противотанковой борьбы. Грабин направил обоснованные развернутые предложения в наркомат вооружения, а на имя И. В. Сталина — короткую докладную записку, в которой писал: «Для надежной борьбы с тяжелыми танками врага предлагаю: немедленно восстановить производство 57-миллиметровых пушек ЗИС-2. Во-вторых, срочно создать 85-миллиметровую танковую пушку, перевооружив ею все средние танки Т-34 (взамен имеющихся у них 76-миллиметровых пушек), не меняя при этом конструкции башни. В-третьих, для усиления противотанковыми средствами корпуса и армии создать для них 100-миллиметровую пушку, которая по своей мощности орудий будет превосходить все, что есть в этом виде артиллерии».

Мне довелось быть свидетелем сцены, когда наш генерал получил результаты опытных стрельб по тяжелым немецким танкам.

Адъютант Ольшевский, пройдя к столу, четко доложил:

— Товарищ генерал! К вам с танкодрома Кубинка прибыл капитан с особым поручением.

— Пригласите офицера.

В кабинет вошел рослый, словно отлитый из бронзы, артиллерист. После приветствия он открыл полевую сумку и вынул из нее синий пакет. Генерал расписался за него.

— Товарищ Ольшевский, — сказал Грабин. — Сопроводите капитана в столовую. Организуйте для него завтрак.

Срезаны сургучные печати. Из жесткого конверта главный конструктор извлек письмо и две фотографии. На снимках немецкий танк T-VI. Фото без цифр и пометок Василий Гаврилович передал И. И. Иванову. Сам же, со свойственным ему вниманием, углубился в сопроводительное письмо.