В городе Ю. - [32]
— …Но и он тоже словил! Усек? — Толик говорит.
Ясно, обидно действительно — ехать пять тысяч километров исключительно для того, чтобы получить в глаз.
Говорит:
— Здорово мне у тебя нравится… Отдохну?
— Давай.
Прилег он на диван, ботиночки — бух! Накрыл я его картой полушарий для тепла.
Соседка входит из сто одиннадцатой.
— Сосед,— говорит.— Я у жены твоей, помнится, тазик брала, нельзя ли еще и сковородку взять?
— Да что там сковородка,— говорю,— садись! Сковородку бери, что там еще? Может, еще чего-нибудь тебе надо?
Потом увидел через отсутствующую дверь: влюбленные стоят на площадке, мерзнут.
— Входите! — говорю.— Чего мерзнуть?
— Ой, а можно? — говорят.— Спасибо!
Отвел я их во вторую комнату, оставил — только они там почему-то сразу принялись в домино играть… Бац! Я даже вздрогнул. Пауза, тишина. Снова — бац!
Ну, это уж не мое дело, пусть чем хотят, тем и занимаются. Пригласить к себе, а потом еще действия диктовать… Зачем?
На лестнице тяжелые шаги раздались. Входит водолаз. За ним резиновый шланг тянется, мокрый.
— Все! — глухо говорит.— Моторюга не метет! Обрежь кишку, быстро!
Обрезал кишку — перепилил тупым столовым ножом.
Водолаз воздух вдохнул.
— Ху-у! Ну выручил ты меня, браток!
Потом еще — монтер снова зашел.
— Ну, как без двери? — говорит.— Привыкаешь?
— Да-а!
— Вообще,— говорит,— жизнь вроде поживее пошла после того, как я дверь у тебя выбил.
Тут является родственник. Кока. Кока Коля. Говорит:
— Ну, как ты живешь?
— Ну, как?
— Даже двери у тебя нет.
— Двери нет, действительно.
— То-то вещей у тебя никаких нет.
— Вещей действительно нет.
— Откажись,— кока говорит.
— От чего?
— Сам,— говорит,— понимаешь.
— Ей-Богу,— говорю,— не понимаю.
— Ну, смотри!
И тут же врывается другая соседка, Марья Горячкина, и начинает кричать, что ее муж, Иван Горячкин, в моей бездверной квартире пропал.
— Давайте мне мужа моего! Не уйду, пока мужа не отдадите!
На водолаза почему-то взъелась:
— Отъел рожу-то!
Плюнула ему прямо на стекло.
Ушла.
Кока говорит:
— Ну, видишь?
— Что вижу-то?
— Послушай меня,— кока Коля говорит.— Видел я тут объявление на улице: дверь продается, с обсадой и арматурой. Купим, поставим.
— Да нет,— говорю.— Неохота чего-то.
— Эх,— кока говорит.— Какой-то ты безвольный!
— Я не безвольный! — говорю.— Я вольный!
— А что это за типы у тебя?
— Это,— говорю,— люди. Мои друзья.
Толик Керосинщиков тут зарыдал. Водолаз ко мне подошел, по плечу ударил железной рукой.
— Вот это по-нашему, по-водолазному! — говорит.
— …Ну и чего ты добился? — кока говорит.
И тут — появляется в дверном проеме фигура и начинает полыхать синим огнем!
— Марсианец, что ли, будешь? — говорю.
— Ага.
— Ну как вообще делишки? — спрашиваю.
Стал с ходу жаловаться, что холодно ему на земле.
Кока говорит ему:
— Вот вы — марсианец. Неужели для дела такого, как межпланетный контакт, не могли жильца другого найти — солидного, нормального!
— Значит, не мог! — грубо марсианец ему говорит.
Кока спрашивает:
— Простите, почему?
— До звонка не достаю — вот почему! Удовлетворяет вас такой ответ? Если бы тут открыто не оказалось, вообще мог бы на лестнице заледенеть!
Сидим в свете марсианца, беседуем, вдруг появляется жена (не понравилось ей, видно, на Гиндукуше!).
— Та-ак…— говорит.— А это еще кто?
— Марсианец,— говорю.— Не видишь, что ли?
— Знаю,— как закричит,— я твоих марсианцев!
— Да ты что,— говорю.— Опомнись!
— Не опомнюсь,— говорит,— принципиально! А где дверь?
— Какая дверь?
— Наша!
— А-а-а… Разлетелась.
— С помощью чего?
— С помощью монтера.
— Ну, все! — жена говорит.
Ушла из дому, навсегда. Взяла с собой почему-то только утюг.
Толик говорит:
— Ну, ничего!
— Конечно,— говорю.— Ничего!
Скоро утро настало. Солнце поднялось. Крупинки под обоями длинные тени дают.
Зарядка по радио началась: «Раз-два, раз-два… Только не нагибайтесь!.. Умоляю вас — только не нагибайтесь!»
— Спокойно! — говорю.— Никто и не нагибается.
Выскочил я — теще позвонить, то есть жене.
Обратно через улицу бегу, вижу: солнце светит наискосок с дома. Продавец в овощном магазине на гармони играет.
Тут от полного восторга пнул я ногой камешек, перелетел он через дорогу, щелкнул о гранитный парапет тротуара, отскочил, оставив белую точку.
Скоро жена вернулась. Стала демонстративно блины жарить, а я стал демонстративно их есть.
…День сравнительно спокойно прошел. Только вечером уже, на красном закате, вошел вдруг в комнату караван верблюдов. Шел, брякая, постепенно уменьшаясь, и в углу комнаты — исчез.
Жизнь удалась
1. Воспоминание
Вечером я сидел дома, и вдруг телефон, проржавевший от безделья, задребезжал.
— Алле! — голос Дзыни раздался.— Ты, что ли? Все молчишь? Несчастье случилось. Леха утонул. В Бернгардовке я, на спасательной станции. Приезжай!
Та-ак! Чего-то в этом духе я и ждал! Примерно так все это и должно было кончиться…
Я стоял на платформе. Примчалась электричка, прожектором пожирая снежинки.
Я нащупал скамейку с печкой. Вагон дернулся…
Я сидел, пригревшись, и вспомнил вдруг одно утро — какое теплое оно было!
Мы трое, Леха, Дзыня и я, шли по улице. Было тихо, только мычали голуби, будто кто-то тер мокрой губкой по стеклу. Из парадной далеко впереди показался человек с тазом горячей воды. Из таза валил пар. Человек пересек улицу и скрылся в доме напротив.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Валерий Попов — признанный мастер, писатель петербургский и по месту жительства, и по духу, страстный поклонник Гоголя, ибо «только в нем соединяются роскошь жизни, веселье и ужас».Кто виноват, что жизнь героини очень личного, исповедального романа Попова «Плясать до смерти» так быстро оказывается у роковой черты? Наследственность? Дурное время? Или не виноват никто? Весельем преодолевается страх, юмор помогает держаться.
Валерий Попов, известный петербургский прозаик, представляет на суд читателей свою новую книгу в серии «ЖЗЛ», на этот раз рискнув взяться за такую сложную и по сей день остро дискуссионную тему, как судьба и творчество Михаила Зощенко (1894-1958). В отличие от прежних биографий знаменитого сатирика, сосредоточенных, как правило, на его драмах, В. Попов показывает нам человека смелого, успешного, светского, увлекавшегося многими радостями жизни и достойно переносившего свои драмы. «От хорошей жизни писателями не становятся», — утверждал Зощенко.
Издание осуществлено при финансовой поддержке Администрации Санкт-Петербурга Фото на суперобложке Павла Маркина Валерий Попов. Грибники ходят с ножами. — СПб.; Издательство «Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ», 1998. — 240 с. Основу книги “Грибники ходят с ножами” известного петербургского писателя составляет одноименная повесть, в которой в присущей Валерию Попову острой, гротескной манере рассказывается о жизни писателя в реформированной России, о контактах его с “хозяевами жизни” — от “комсомольской богини” до гангстера, диктующего законы рынка из-за решетки. В книгу также вошли несколько рассказов Валерия Попова. ISBN 5-86789-078-3 © В.Г.
Р 2 П 58 Попов Валерий Георгиевич Жизнь удалась. Повесть и рассказы. Л. О. изд-ва «Советский писатель», 1981, 240 стр. Ленинградский прозаик Валерий Попов — автор нескольких книг («Южнее, чем прежде», «Нормальный ход», «Все мы не красавцы» и др.). Его повести и рассказы отличаются фантазией, юмором, острой наблюдательностью. Художник Лев Авидон © Издательство «Советский писатель», 1981 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Германия, 1939 год. Тринадцатилетняя Магда опустошена: лучшую подругу Лотту отправили в концентрационный лагерь, навсегда разлучив с ней. И когда нацисты приходят к власти, Магда понимает: она не такая, как другие девушки в ее деревне. Она ненавидит фанатичные новые правила гитлерюгенда, поэтому тайно присоединяется к движению «Белая роза», чтобы бороться против деспотичного, пугающего мира вокруг. Но когда пилот английских ВВС приземляется в поле недалеко от дома Магды, она оказывается перед невозможным выбором: позаботиться о безопасности своей семьи или спасти незнакомца и изменить ситуацию на войне.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Сухум. Тысяча девятьсот девяносто пятый год. Тринадцать месяцев войны, окончившейся судьбоносной для нации победой, оставили заметный отпечаток на этом городе. Исторически желанный вождями и императорами город еще не отошел от запаха дыма, но слово «разруха» с ним не увязывалось. Он походил на героя-освободителя военных лет. Окруженный темным морем и белыми горами город переходил к новой жизни. Как солдат, вернувшийся с войны, подыскивал себе другой род деятельности.
Когда пожилой Мюррей Блэр приглашает сына и дочерей к себе на ферму в Нью-Гэмпшир, он очень надеется, что семья проведет выходные в мире и согласии. Но, как обычно, дочь Лиззи срывает все планы: она опаздывает и появляется с неожиданной новостью и потрепанной семейной реликвией — книгой рецептов Фанни Фармер. Старое издание поваренной книги с заметками на полях хранит секреты их давно умершей матери. В рукописных строчках спрятана подсказка; возможно, она поможет детям узнать тайну, которую они давно и безуспешно пытались раскрыть. В 2019 году Элизабет Хайд с романом «Спросите Фанни» стала победителем Книжной премии Колорадо в номинации «Художественная литература».
«У крутого обрыва, на самой вершине Орлиной Скалы, стоял одиноко и неподвижно, как орёл, какой-то человек. Люди из лагеря заметили его, но никто не наблюдал за ним. Все со страхом отворачивали глаза, так как скала, возвышавшаяся над равниной, была головокружительной высоты. Неподвижно, как привидение, стоял молодой воин, а над ним клубились тучи. Это был Татокала – Антилопа. Он постился (голодал и молился) и ждал знака Великой Тайны. Это был первый шаг на жизненном пути молодого честолюбивого Лакота, жаждавшего военных подвигов и славы…».
Овдовевшая молодая женщина с дочерью приезжает в Мемфис, где вырос ее покойный муж, в надежде построить здесь новую жизнь. Но члены религиозной общины принимают новенькую в штыки. Она совсем не похожа на них – манерой одеваться, независимостью, привычкой задавать неудобные вопросы. Зеленоглазая блондинка взрывает замкнутую среду общины, обнажает ее силу и слабость как обособленного социума, а также противоречия традиционного порядка. Она заставляет задуматься о границах своего и чужого, о связи прошлого и будущего.
Маргерит Дюрас – одна из самых читаемых, самых модных современных писательниц не только во Франции, но и во всей Европе. Ее повести и романы признаны необычными по содержанию и изысканными по стилю. Они переведены на многие языки, лучшие из них экранизированы.Предлагаемая читателям книга – это прекрасная проза. Поклонники любовного романа найдут в ней чудные, загадочные и благоуханные страницы о любви. Любители детективного жанра станут с неослабевающим интересом следить за развитием событий вокруг страшного преступления.
Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.
Этот автор не нуждается в рекламе. Один из «культовых» авторов восьмидесятых годов, Илья Штемлер давно и хорошо знаком нашим читателям. Его бестселлеры «Таксопарк», «Универмаг», «Поезд» и другие книги заняли почетное место на книжных полках. В наши непростые времена писатель не только сумел отточить свое литературное мастерство, но и остался верен своим творческим принципам. Кропотливая работа с «материалом», прекрасное знание жизни во всех ее проявлениях, глубокий психологизм — вот некоторые из слагаемых его успеха.
Мы часто прогоняем птиц, убиваем их, едим, запираем в клетках. Иногда нас мучают угрызения совести, и мы бросаем хлеб лебедям, чайкам, голубям...Мы поступаем так с тех пор, как появились на Земле, и, несомненно, будем и дальше продолжать поступать точно так же – в соответствии со своей двуличной психологией, хищными инстинктами и презрением ко всем иным существам, населяющим нашу планету, которую мы считаем своей исключительной собственностью.Уважаемый Читатель! Если ты утомлен и разочарован, если чувствуешь себя чужим в этом мире, протри глаза и взгляни в небо.