В городе Солнца - [14]

   - Это - кастанедовцы, - уверенно закивал вран, - др-риммеры.

   - Ещё у моего отца был вран. Враны действительно не врут. Это мне сказал отец, - тихо добавила Линда.

   - Это, наверно, Сир-рин, - обрадовался Тенгу.

   - Почему ты так думаешь? - спросила Линда.

   - Нас не так уж много, - уклончиво ответил вран.

   - Как ты узнал, что я из дриммеров? - спросила Линда.

   - По одной твоей песне, - хрипло захихикал Тенгу. И вдруг запел:

   Ты не бойся в чернейшей ночи

   Шагов за спиной,

   Ты не бойся смотреть смерти в лицо,

   Когда выходишь в полёт.

   Ты не бойся! Вчерашним врагам

   Не сравняться с тобой,

   Ты бежишь в подворотне быстрей -

   Прямо на взлёт.

   Электрических нитей цвета,

   Непонятных пространств.

   Ты уже совсем растворился

   Среди фонарей...

   И зовет тебя утро неслышно

   Далёких мытарств,

   И зовет тебя ночью, во сне,

   Город дождей.

   Было странно слышать, как поёт вран. Хотя, он пел без своего обычного подкаркивания, ровным, но сильно дребезжащим, и каким-то картавым голосом.

   - Не знаю, откуда я родом. Но сейчас это и не важно, - сказала Линда, немного помолчав. - Пора приниматься за дело, - обратилась она к журналисту.

   Иоганн стал записывать, а Линда диктовать свои ответы. Они не заметили, как совместными усилиями настрочили заметку. Она всё говорила и говорила, а он вручную писал и потом согласовывал с ней уже написанный текст. Писал о том, что Линде вполне хватало денег, зарабатываемых ею в своем визаж-ателье, где практически всё она делала сама или, в случае большого притока желающих, приглашала к себе временами пару работниц, швей. Линда сама разрабатывала клиенту образ и стиль, шила одежду, выбирала всяческие мелочи "прикида", могла сделать прическу, стрижку, побрить или уложить бороду... И прочее в том же духе: удаление или наращивание волос, татуаж, боди-арт, вдевание всяческих "примочек" типа серёг, пирсинга, прокалывание носа, плетение косичек, подбор маски-лица, цвета глаз, ресниц и бровей, покраска зубов и филигранная роспись ногтей.

   И потому, в деньгах Линда не нуждалась и попала на "Пупси-Бест" просто ради какого-то разнообразия в своей монотонной жизни. А ещё потому, что в голову ей приходили песни. А также потому, что она имела хороший слух и умела играть на нескольких инструментах. Но пошлость конкурса стала настолько её раздражать, что под конец она выкинула фортель, сымпровизировав скандальную песенку...

   В поведении, в манере держаться, в словах Линды Кроласу почувствовалась какая-то затаенная грусть. Одиночество. Растерянность человека, вынужденного постоянно заниматься не своим ремеслом.

   Линда рассказала ему, уже не для печати, что это занятие, ведение дел ателье, ей поручил некий дядя Ося. Это был человек из клана торговцев. Дядя Ося признал её своей родственницей и пристроил к визаж - делу, предварительно пригласив мастериц для её обучения. Когда Линда, неожиданно для себя, оказалась в Ростове, он помог ей выжить в этом городе. Сам дядя Ося с головой погряз в торговых делах. Иногда полулегальных, а иногда - даже выходящих за грань города. Сейчас он являлся маклер-бароном среднего ранга и жил в Батайском районе Ростова.

   В будущей статье Кроласа они намеренно указали адрес Линды. А также, провозгласили якобы её желание контактировать с любым казино или молодежным мюзик-клубом... Потому что терять ей было нечего: хуже, чем интерес "серых", не было в городе ничего. Кролас был в этом абсолютно уверен: он сам с этим сталкивался. Два года назад пропал его сосед по лестничной площадке, медик по образованию. После того, как за ним начали наблюдать "серые".

   Поглаживая лисокотенка, которого она звала Кари, Линда просила закончить заметку о ней фразой о том, что она согласна участвовать во всех культурных массовых мероприятиях города. И подала ему на прощание свою бледную узкую руку.

   - Боюсь, всё это поздновато, и за мной придут уже этой ночью. Вас тоже могут задержать по дороге, и заметка в печать не выйдет, - и она грустно улыбнулась.

   "Ну уж нет," - подумал Иоганн. И решил, что, если серые попробуют его задержать, ему всеми силами надо будет пробиться на волю, уйти от них любой ценой. На кону стояла не только его свобода, но и жизнь Линды. Без его статьи она вскоре совершенно незаметно исчезнет. Ведь никто - даже наемная охрана дяди Оси - сейчас не знала, где прячется Линда; она давно не появлялась на публике. И, если её заберут к себе серые - никто не будет искать девушку. Поскольку, память об исчезнувших людях напрочь удалялась из средств массовой информации. Для этого был у серых, по всей видимости, свой рычажок. Скорее всего, он назывался страх...

   На фоне огромного окна-иллюминатора, зашоренного сейчас непроницаемым супер-покрытием, изображающим звездное небо, Линда сейчас была хрупкой и беззащитной. В своем черном облегающем платье, с огромными печальными глазами, она казалась девушкой, сошедшей с древнего киноэкрана.

   Иоганн сфотографировал её с помощью редакторского микроскотча.

   - Возможно, вас уже поджидают, - взволнованно сказала Линда. - Поджидают те, кто следит за мной. Не думаю, что вам грозит большая беда. Но они вполне смогут просто подержать вас в заточении, чтобы заметка ваша не вышла... Подержать до тех пор, пока не добьются от меня всего того, чего намереваются получить. И потому, я не говорю: до свидания. Скорее всего, прощайте, - и она закрыла лицо руками, скрывая предательские слёзы.