В горах мое сердце - [46]

— Вы полагаете, что этого добьетесь?

— Глава клана сделает это, когда я уведомлю его о происшедшем. Будут наказаны и те, кто действовал по указке леди Морэг.

Маркиз понял, что отец хочет еще что-то сказать, и молча ждал.

— Леди Морэг всего лишь сводная сестра нынешнего графа, — пояснил герцог, — и они никогда не питали расположения друг к другу. Как глава рода, граф стремится установить добрые отношения между нашими кланами, и эта проблема уже решена, Алистер, поскольку ты женат на женщине из Макнаинов. Я к тому же уверен, что граф примет в своем доме мать Эрайны, свою родную сестру, если она захочет вернуться.

— Вы, в самом деле, так считаете? — воскликнула Эрайна. — Мама будет просто счастлива, ведь после смерти папы она постоянно вспоминала и тосковала о своей семье.

— Мы поможем ей обрести эту семью, как только она достаточно поправится, чтобы вынести переезд, — спокойно произнес маркиз.

От радости Эрайна позабыла, что герцог еще здесь, и прижалась щекой к плечу Алистера. Со сдержанным смехом в голосе тот сказал:

— Вот видите, отец, после всех моих ошибок, после долгих лет, проведенных, как вы считали, по-пустому, я вернулся, совершив правильный поступок, и привез с собой ту жену, какую вы хотели сами выбрать для меня. Признайтесь, что уж этого вы никак не ожидали!

В словах не было необходимости… Герцог просто положил руку сыну на плечо, и жест его был весьма выразителен.

Обед был очень длинный, так как съехалось множество гостей, а волынщики, развлекавшие собравшихся музыкой, в конце трапезы исполнили две дополнительные мелодии, — как поняла Эрайна, в честь ее избавления от гибели. Тем не менее, она вовсе не устала.

Но все же ее отправили в постель немедленно после того, как обед кончился. Миссис Макдонон помогла ей раздеться и оставила у постели горящую свечу; в камине пылало большущее полено.

— Нынче с моря тянет холодный ветер, м'леди, — объявила экономка, выглянув в окно. — Будет просто чудо, если вы не схватите простуду после того, что с вами случилось.

Эрайна ничего не ответила, улеглась спиной на подушки и думала о том, как ей тепло и уютно… и кажется, что крохотные язычки пламени из камина бегают у нее внутри, согревая все тело.

Она лежала и ждала. Меньше чем через полчаса смежная дверь отворилась.

Маркиз вошел в комнату; на нем уже не было одеяния шотландских горцев, вместо него он надел длинный бархатный халат, которого Эрайна раньше не видела, и который очень ему шел.

Он подошел к постели; глаза его сияли необычным светом, который и смутил и возбудил девушку.

Она протянула к нему руки.

— Я была уверена, что ты придешь… пожелать мне доброй ночи.

Маркиз присел на кровать в той же позе, как и днем.

— Доброй ночи? — переспросил он. — Я считаю, любимая, что ты кое о чем забыла.

— О чем же я забыла? Разве что поблагодарить тебя еще и еще раз?

— Ты благодарила меня более чем достаточно.

— Тогда что же я все-таки забыла?

— Что мы с тобой женаты! Эрайна опустила глаза.

— Но ведь ты говорил, что это всего лишь… притворство.

— Я говорил это, когда вел себя как англичанин, и контракт наш был тоже английский. В Шотландии мы объявили себя мужем и женой в присутствии свидетелей, и теперь по законам этой страны мы с тобой состоим в браке.

Эрайна почувствовала, что каждое его слово возносит ее к небесам в радостном порыве.

— Сегодня я уже написал в Эдинбург с просьбой зарегистрировать наш брак, — добавил он.

— Ты уверен? Вполне уверен, что хочешь этого? — спросила Эрайна.

— Твердо уверен, — отвечал маркиз. — Это именно то, чего я хочу! Ты моя, Эрайна, моя жена отныне и навсегда, и я никогда не позволю тебе уехать!

Она подумала, что сейчас он обнимет ее, но он этого не сделал, а, помолчав минуту, сказал:

— Ты ведь понимаешь, как сильно я желаю тебя… не только телом, но разумом, сердцем и душой. Но ты перенесла чудовищное потрясение, и если хочешь, я просто пожелаю тебе спокойной ночи и уйду, а ты будешь отдыхать.

Эрайна понимала, что только идеалист и рыцарь, каким она его считала, может быть таким понимающим и самоотверженным.

У нее не было слов, чтобы сказать ему об этом, она только протянула руки и привлекла его к себе.

Много позже, когда дрова в камине превратились в золотые угли, а пламя угасло, маркиз заговорил:

— Мне хотелось бы найти слова и объяснить тебе, что для меня значит быть с тобой в моем доме, в моей стране, окруженным людьми, которые любят и уважают меня, и которым я стану служить до конца моих дней.

— Я понимаю тебя, — тихонько отозвалась Эрайна. — Чудесно думать о таких вещах.

Он теснее прижал ее к себе и подумал приэтом, что прикоснуться к ней значит для него прикоснуться к совершенству, которого он всегда искал в женщине.

— Как же мне так повезло, что я нашел тебя?

— Тебе, наверное, мои слова покажутся странными, но ведь это папа руководил мной, когда я была в таком отчаянии. Это он внушил мне мысль пойти к леди Беверли и каким-то таинственным путем устроил так, что ты подслушал мой разговор с ней.

Эрайна помолчала. Потом сказала:

— Только человек с врожденным инстинктом добра мог помочь мне так, как ты.

— Не только твой отец, но и твои молитвы, любимая, научили меня, как поступить.