В годы большой войны - [81]

— Имейте в виду, война с Россией — бессмысленная затея!.. На мой взгляд, она не может иметь счастливого конца…

Гальдер и Паулюс испуганно оглянулись на дверь.

— Впрочем, — закончил Рунштедт, — об этом говорить уже поздно… Кости брошены на стол, и надо играть! Да поможет нам бог…

Фельдмаршал Рунштедт, один из столпов германского вермахта, был человеком трезвого ума. Резкий по натуре, он позволял себе говорить такие вещи, за которые любой другой мог не сносить головы. Это он, Рунштедт, назначенный, уже в конце войны, командующим Западным фронтом, позволил себе небезопасный разговор с Берлином. Той ночью англо-американские войска начали вторжение в Северной Франции. Второй фронт! Рунштедт позвонил и попросил соединить его с Гитлером. Фюрер спал, и дежурный адъютант Шмидт отказался его будить. Это вывело из себя Рунштедта, но адъютант был непреклонен.

К телефону подошел фельдмаршал Кейтель, ближайший военный советник фюрера. Рунштедт считал его выскочкой и подхалимом. Кейтель начал расспрашивать — какова обстановка, а под конец взволнованно спросил:

— Но что же нам теперь делать?

— Что делать?.. Заключайте мир, идиоты! И немедленно!.. Что вам еще делать?!

— Что вы сказали? — оторопев, переспросил Кейтель, но Рунштедт уже бросил трубку.

Конечно, Кейтель сообщил об этом разговоре Гитлеру, и Рунштедт был отстранен от командования Западным фронтом.

Но то было в конце войны. А сейчас война только начиналась, и Рунштедт должен был принять командование над группой армий, которой предстояло вести наступление на юге России.

2

В нескольких кварталах от королевских казарм, в мансарде старого дома, выходившего окнами в грязный и узкий, как дымоходная труба, дворик, жила семья Фрайбергов: Кетрин, Мишель и двое их сыновей. Выходцы из Данцига, они когда-то были цирковыми артистами, но вот уже сколько лет, поселившись в Амстердаме, почти не выступали в цирке и только редко-редко, по особым случаям, возвращались к старой профессии. Кетрин работала секретарем-стенографисткой в отделении ведомства Заукеля, в бюро по вербовке рабочей силы в Германию, а Мишель служил переводчиком в немецкой военно-строительной организации Тодта, занимавшейся последнее время возведением фортификаций «Атлантического вала» на севере европейского побережья.

Кетрин никогда не думала, что она станет циркачкой, до тех пор, пока не познакомилась с Мишелем — там, в Данциге, куда на летний сезон приехал бродячий цирк, выступавший под брезентовым куполом, сооруженным на скорую руку на данцигской площади. Дочь профессора теологии училась в торгово-экономической школе, и вот случайное знакомство с Мишелем…

Мишель был на несколько лет старше Кетрин. Высокий, бесстрашный и ловкий, с прекрасно развитой мускулатурой, он покорял зрителей головоломными трюками на трапециях под куполом цирка. Девчонка Кетрин влюбилась. Порывистая, своевольная, она порвала с семьей и уехала с Мишелем, когда бродячий цирк закончил гастроли в Данциге. Даже брат Генрих, инженер, всегда бывший для нее авторитетом, не смог разубедить Кетрин…

Но девочка действительно словно родилась для роли цирковой актрисы — тонкая, гибкая, с задорным выражением лица, Кетрин быстро постигла премудрости циркового искусства. А Мишель подливал масла в огонь. «Я сделаю из тебя прима-эквилибристку, ты затмишь всех», — говорил он.

Мишель оказался прав. Появились броские афиши с их именами. Ангажементы следовали один за другим. Крупнейшие цирки старались подписать с ними договор. Супруги Фрайберг исколесили всю Европу, побывали в Берлине, Гамбурге, Париже, Лондоне, Вене… И всюду им сопутствовал успех.

Когда родились дети, все стало труднее. Мишель выступал один, а Кетрин перешла на оседлый образ жизни. На арену цирка она вернулась, когда дети подросли. Теперь они выступали всей семьей. В представлениях участвовал даже трехлетний карапуз, младший из сыновей.

Семейную цирковую труппу назвали «Ольдаес», название непонятное, но броское. Коронным их номером была водная пантомима с фейерверком, каскадами брызг, подсвеченных многоцветными огнями, полетами детей над водой на невидимых нитях…

Вернулся успех, и снова начались кочевья по европейским столицам. Из Гамбурга Фрайберги приплыли в Ленинград, переехали в Москву, побывали в Финляндии, в Швейцарии, возвратились в Амстердам, жили в Париже, и только в Германию дорога для них оставалась закрытой, там были наци.

Началась война, и люди перестали ходить в цирк.

Кетрин запомнилась последняя встреча с братом перед войной, когда они всей семьей приехали в Данциг. Гитлер уже стоял у власти. Генрих ушел в подполье и работал шофером на дальних рейсах. Для тайной встречи с сестрой он использовал маршрут, проходящий через Данциг. Вечером оставил тяжело груженную машину перед гостиницей, занял номер, а сам отправился в дом отца…

Проговорили с Кетрин до рассвета. Генрих рассказал, что он антифашист и ненавидит гитлеровскую клику, а Кетрин намекнула, что и она состоит в одной организации, но что делает — не сказала.

Потом связь с родными надолго оборвалась — ни писем, ни вестей. Европу перерезал фронт, а после разгрома Франции Кетрин не решалась поехать в Данциг.