В годы большой войны - [35]

Адская машина должна была взорваться в то время, когда рейсовый самолет полетит над советской территорией.

Все проходило строго по расписанию, болгарских коммунистов разбудили в тюрьме и на рассвете отвезли на Темпельгофский аэродром. Самолет поднялся в воздух, взяв курс на Кенигсберг. Но оказалось, что в Кенигсбергском аэропорту уже стоял советский самолет, ожидавший Димитрова и его товарищей…

В гестапо долго ломали голову — как могло случиться, что советский пассажирский самолет именно в это утро оказался на Кенигсбергском аэродроме. Кто мог знать, что Курт Вольфганг передал через Пауля в Москву информацию о предстоящей диверсии.

4

Своего нового советника посол фон Мольтке представил Курту Вольфгангу на дипломатическом приеме вскоре после того, как Рудольф фон Шелиа приехал в Варшаву.

— Минуточку, господин Вольфганг, — воскликнул посол, завидев Курта, пробиравшегося среди гостей к столу, заставленному яствами. — Разрешите познакомить вас с моим старым другом фон Шелиа.

Перед Куртом стоял человек высокого роста с цветущим холеным лицом и совершенно седой шевелюрой, хотя на вид ему было не больше сорока лет.

— Представьте себе, как тесен мир! Когда-то мы были с ним в одной студенческой корпорации, а теперь судьба свела нас на дипломатическом поприще.

Фон Шелиа склонил голову, и Вольфганг отметил безукоризненную линию его пробора.

— А это мой добровольный советник, — посол обнял Курта за плечи, — самый осведомленный человек в Польше. Надеюсь, вы станете друзьями. — Фон Мольтке назвал химический концерн и газеты, которые представлял Курт в Варшаве.

Изысканность фон Шелиа и его манера держаться говорили о воспитании, присущем отпрыскам старых дворянских фамилий.

— Вы из тех графов Шелиа, которые когда-то были близки к канцлеру Бисмарку? — спросил Вольфганг.

— Да, мой дед по материнской линии фон Миккель состоял министром финансов в кабинете Бисмарка, — с готовностью ответил фон Шелиа, явно польщенный осведомленностью своего нового знакомого.

С тех пор Курт поддерживал с фон Шелиа самые добрые отношения. Не проходило недели, чтобы раз-другой они не встретились, то за обеденным столом в роскошной, со вкусом обставленной квартире супругов фон Шелиа, то в скромном доме Вольфганга. Погрузившись в глубокие кресла перед горящим камином, они коротали время за разговорами на самые разнообразные темы.

Вольфгангу Рудольф фон Шелиа всегда чем-то напоминал посла Мольтке, хотя внешне они были совершенно разные.

Фон Шелиа был гораздо экспансивнее графа Мольтке, не обладал уравновешенностью, присущей германскому послу. Скорее всего, схожесть двух немецких дипломатов определялась их взглядами и отношением к происходящим событиям, да еще аристократичностью манер, особым умением держать себя в обществе.

Рудольф фон Шелиа имел большие связи в немецких демократических кругах и, так же как Мольтке, с оттенком иронического пренебрежения относился к Гитлеру, неизменно называя его «наш ефрейтор». Тем не менее фон Шелиа одним из первых в посольстве вступил в нацистскую партию, тщательно скрывая это от окружающих. Свое вступление в партию советник оформил в Берлине, и едва ли об этом кто-то знал в Варшаве, кроме графа фон Мольтке и Курта Вольфганга.

Когда Курт, высланный из Москвы, возвратился в Варшаву, фон Шелиа встретил его с распростертыми объятиями.

— Я рад твоему приезду, Курт! — воскликнул он. — Здесь столько новостей…

Фон Шелиа начал рассказывать Курту о смятении, царившем в берлинских кругах в связи с неудачей Лейпцигского процесса.

— Конечно, — говорил он, — Геринг выступил неудачно. Скорее всего, суд вынесет болгарам оправдательный приговор, но Геринг не из тех людей, которые отступают. Я уверен, Курт, что этот неудачный «коронный свидетель» что-нибудь да выкинет. Он не остановится перед любым скандалом — пойдет на все. На Вильгельмштрассе не представляют, как все это отразится на немецком престиже.

Через некоторое время Курт снова осторожно навел разговор на волновавшую его тему.

— А мне все это порядком надоело! — раздраженно отмахнулся фон Шелиа. — Сначала решили высылать болгар, потом Дильс предложил посадить их в концлагерь, теперь снова хотят отправлять их в Россию, к большевикам… Но поверь мне, Курт, Геринг что-то задумал, я не удивлюсь, если болгары не долетят до Москвы…

Рудольф фон Шелиа только что вернулся из Берлина, куда выезжал на несколько дней для доклада в министерстве иностранных дел. Не исключено, что он был информирован гораздо подробнее, чем мог это показать. Новость была так значительна, что Курт сам подал сигнал о встрече с Паулем. Он делал это крайне редко. Через день Пауль появился в Варшаве.

Он нервно забарабанил пальцами по краю стола, когда Вольфганг закончил свой лаконичный рассказ.

— Об этом я уже кое-что знаю, — в раздумье сказал он. — Твоя информация подкрепляет наши предположения. Это очень важно… Надо точно установить, куда и каким образом немцы намереваются выслать Димитрова.

Вот тогда и появился в Кенигсберге советский самолет, в который пересели Димитров и его товарищи, ставшие гражданами Советского Союза.

В тот приезд Пауль передал Курту еще одно распоряжение Центра. Воинственные фанфары, звучащие в Берлине, вызывали большую настороженность в Москве. Минул год, как Гитлер стал во главе нацистской Германии. До этого можно было по-разному относиться к его разглагольствованиям о «дранг нах остен» — движению на восток. В книге «Майн кампф» еще десяток лет назад Гитлер писал: