В году первом нашей эры - [3]

В начале новой эры Августу исполнилось 63 года. Правит он уже 30 лет, и главное дело жизни сделано: Римская держава обрела внутренний мир и порядок. Согласно переписи, в государстве насчитывается более 4 миллионов полноправных граждан. Прочих подданных Рима не перечесть но их, по крайней мере, вдесятеро больше. Август продолжает распространять гражданство в осторожном темпе - но реальное содержание привилегий римского гражданина неуклонно падает. Два века спустя император Каракалла "дарует" римское гражданство всем своим подданным; этот эдикт не будет иметь большого значения.

Фактически Римская держава превратилась в монархию. Но на официальном жаргоне ее еще долго будут именовать республикой, ибо сенат действует (под руководством Августа). Сенаторы управляют провинциями - но лишь теми, где нет легионов; губернаторов пограничных провинций назначает император. Он - верховный главнокомандующий 30 легионов; он назначает префекта, управляющего Городом в отсутствие Августа. Прошли времена, когда городские и государственные дела решались на Форуме - голосованием, или схваткой между гражданами. Теперь все текущие вопросы решаются в канцелярии Августа: там вершат дела вольноотпущенники императора из числа ученых рабов - греки или сирийцы, не имеющие даже гражданских прав.

Важнейшие проблемы державы обсуждает Государственный Совет, составленный из сенаторов - но сенату не подвластный. Наоборот - сенат подвластен императору, который решает вопросы о пополнении сената новыми членами или об исключении провинившихся сенаторов. Август контролирует и состав "второго сословия" - всадников, поставляющих кадры для офицерского состава армии и администраторов в римские провинции. Для вступления в привилегированные сословия требуется довольно высокий имущественный ценз; однако при наличии достаточных средств, или знатного происхождения и деловой хватки римлянину имперской эпохи нетрудно сделать карьеру в рамках государственной машины.

Но только в этих рамках! Политической самодеятельности в Риме больше нет: такова цена, уплаченная за прекращение гражданских усобиц. Подавляющее большинство современников Августа не считает эту цену чрезмерной: ведь римляне перестали убивать друг друга, экономика процветает, а внешняя политика успешна. Город Рим регулярно снабжается хлебом из Египта, подвластного лично императору. Парфянский царь под угрозой римского вторжения освободил всех пленных римлян и вернул Августу знамена легионов Марка Красса, разгромленных полвека назад в битве при Каррах. Римская цивилизация укоренилась в Галлии; довольно успешно идет завоевание Германии. Римские легионы прошли всю Испанию и Северную Африку, укрепились на Рейне и на Балканах, побывали в Британии и на Евфрате - и почти всюду были непобедимы.

Все это - бесспорные успехи; но успехи государственной машины, а не общества в целом. Римский социум вступил в эпоху кризиса, и отчуждение имперской власти от управляемых масс - не причина, а следствие глубоких экономических процессов. Произошел переход от фермерского сельского хозяйства к латифундиям; народное ополчение превратилось в профессиональную армию, пожирающую чужие народы и истощающую свой этнос... Это явный шаг назад - от производящей экономики к присваивающей!

Отныне римская держава обречена на деградацию - экономическую и политическую. Медленнее всего будет деградировать военная машина, постепенно превращаясь из национальной армии в "иностранный легион", набираемый из окрестных варваров. Но стоит такой армии ослабеть - и империя рухнет от ударов тех варваров, с которыми она еще вчера легко справлялась.

Столь же печальна судьба римского народа в начале новой эры. Отчуждение основной массы граждан от развития экономики и державы разрушило привычную систему ценностей - тех идеалов, которые объединяют толпу людей в единый этнос, позволяют им ощущать себя частями великого целого. Республиканские римляне поклонялись многим богам, но самой важной богиней была Рома - символ Города вместе с народом, его населяющим. Империя - не замена Роме. Она служит божеством только для своих жрецов - немногих администраторов и военачальников, чьи личности вполне самовыражаются в служении государственному механизму.

А простые грваждане Рима чувствуют себя осиротевшими, духовно ограбленными. Отсюда - жадный поиск новых ценностей, новой веры и новых богов, дающих прочную основу для душевного спокойствия, для уверенности, что ты правильно живешь, и для надежды на лучшую долю в загробном мире. Чего только не перепробуют римляне в первые века новой эры: "все культы в гости будут к ним", кроме разве что буддизма. Окончательный выбор будет сделан в пользу христианства - самой "личностной" из ближневосточных религий. Имперская машина не одобряет новую веру - но противопоставить ей она ничего не может. В конце концов император Константин объявит Христа равноправным с богами-олимпийцами, чтобы крепче привязать обновленный народ к старой державе. Но державу это не спасет...

Шагнем теперь дальше на восток - в Иран, куда почти не ступала нога римского легионера. Странно выглядит Парфянское царство, процветавшее здесь 5 веков - с середины 3 века до н.э. до середины 3 века н.э. Но не стоит винить в этих странностях самих парфян - отважных конных витязей из северной степи, отнявших эту землю у Селевкидов - восточных наследников Александра Македонского. Великий завоеватель не пытался превратить персов в эллинов: он только создал эллинистические колонии в городах Ирана и породнил македонскую знать с персидской. А глубинка персидской земли продолжала жить, как прежде: пахали землю, говорили по-персидски, чтили светлого бога Ахурамазду и ненавидели темного духа Аримана, не увлекаясь чуждой городской культурой и не подлаживаясь под стиль жизни завоевателей.