В глубинах Баренцева моря - [19]
Чтобы избавиться от опасности, надо было вынуть из торпеды инерционные ударники. Для этого требовалось всплыть, но на поверхности лодку сторожили вражеские катера. Капитан-лейтенант Г. Ф. Макаренков для уменьшения опасности взрыва приказал боцману Юдину и старшему матросу Гондюхину удерживать глубину при дифференте один градус на нос. Юдин и Гондюхин успешно справились с этой задачей.
Только перед самым рассветом появилась возможность всплыть. Дул резкий, северо-западный ветер. Разоружить торпеду вызвался старший матрос Сергей Камышев.
— Учитываете ли вы опасность, которой подвергаетесь? — спросил командир торпедиста.
Камышев понимал, что в случае неожиданного появления самолетов или кораблей противника лодке придется срочно погрузиться без него. От этой мысли стало грустно. Но ведь кому, как не ему, торпедисту, спасти товарищей от неминуемой гибели, подумал старший матрос.
— Товарищ командир, я все учитываю и готов выполнить свой долг до конца.
— Действуйте! — приказал командир.
Усилив наблюдение за морем, водой и воздухом, Макаренков остановил дизели. Камышев, вооружившись пушечным банником, как щупом, начал с палубы определять положение торпеды. Набегавшая волна мешала ему. Но вскоре Камышев все же установил, что торпеда вышла из торпедного аппарата на две трети своей длины. Результаты обследования были доложены командиру минно-торпедной боевой части старшему лейтенанту С. Д. Смелянскому и командиру лодки.
Старший матрос С. Т. Камышев.
— Спуститься в воду и начать разоружение торпеды! — последовал приказ.
Надев легководолазный костюм и обвязавшись тросом, Камышев опустился под воду и приступил к разоружению. Он понимал, что малейший толчок или перекос может вызвать огромной силы взрыв, и поэтому работал с величайшей осторожностью. Испытывая сильный озноб от ледяной воды, Камышев постепенно выворачивал соединительные винты. Каждая минута казалась ему вечностью. Наконец инерционные ударники один за другим были извлечены, и торпеда обезврежена. Замерзший и усталый Камышев поднялся на палубу.
— Камышев, ты настоящий торпедный бог! — приветствовали его подводники и, не теряя ни минуты, принялись оттирать героя спиртом и отпаивать горячим чаем.
Когда 21 сентября 1943 года подводная лодка «Щ-404» возвратилась в базу, прямо на пирсе командующий Северным флотом адмирал А. Г. Головко вручил старшему матросу С. Т. Камышеву высокую правительственную награду — орден Красного Знамени.
ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭКИПАЖ
По мере того как усиливались удары советских подводников по вражеским транспортам и кораблям, фашистское командование стало усиливать охранение конвоев. Нередко 3—5 транспортов сопровождали до 30 кораблей охранения. Но это не останавливало подводников-североморцев: они продолжали топить вражеские суда.
17 мая 1944 года Екатерининскую гавань покинула подводная лодка «С-15». Привычными курсами она шла вдоль берегов Кольского залива в Баренцево море, к норвежскому побережью. Перед выходом в море экипаж лодки встретился со своими боевыми друзьями с «С-14» и «С-103», только что возвратившимися из боевых походов. Организовал эту встречу парторг «С-15» В. Е. Смирнов. Пришедшие с моря рассказали об особенностях похода, о встречах с врагом. Внимательно слушали боевых друзей акустик М. Л. Рогозин, трюмный машинист старшина 1-й статьи Г. И. Лукьянов и другие матросы и старшины.
Командовал «С-15» капитан-лейтенант Г. К. Васильев (ныне вице-адмирал). Это был его первый самостоятельный поход. До него Васильев служил помощником командира на «С-54», совершившей переход из Владивостока в Полярный. Уже тогда капитан-лейтенант проявил себя волевым и инициативным командиром. «С-54» погибла. Васильев тяжело переживал потерю боевых друзей и шел в поход с одной мыслью: отомстить за них фашистам. Это желание разделял весь экипаж «С-15», особенно те, кто служили раньше на лодках, не возвратившихся с моря.
Когда «С-15» уже находилась на позиции у норвежского побережья, командование бригады подводных лодок сообщило Васильеву, что, по данным авиаразведки, в районе Сюльте-фьорда в ближайшее время должен проходить вражеский конвой из 5 транспортов и 24 кораблей охранения. Капитан-лейтенант немедленно повел лодку в указанный район. Туда же направилась подводная лодка «М-201».
У Сюльте-фьорда «С-15» малыми ходами на перископной глубине лавировала между береговой чертой и минным заграждением, как раз вблизи маршрута, по которому должен был пройти конвой.
Рано утром 25 мая акустик доложил:
— Слева по носу шум винтов транспортов!
— Продолжать тщательное прослушивание! — приказал командир.
Командир прильнул к окуляру перископа. Ярко-оранжевое солнце выглянуло сквозь слоисто-кучевые облака. Горизонт, освещаемый солнцем, хорошо просматривался. Повсюду была видна безграничная водная гладь. И только вдалеке, слева по курсу, виднелись дымы и тонкие мачты появившихся транспортов.
Через некоторое время, когда дистанция между конвоем и лодкой сократилась, командир увидел четыре вражеских транспорта и более двух десятков кораблей охранения. Быстро оценив обстановку, он решил пропустить конвой и атаковать последний транспорт под углом встречи 120 градусов. Это решение было продиктовано тем, что охранение противника стремилось прикрыть транспорты с носовых курсовых углов, наиболее вероятных для атак подводных лодок. Следовательно, стрельба торпедами с кормовых курсовых углов давала больше шансов на успех.
