В глубь веков - [29]

Дядя Карл, вероятно, еще очень долго говорил бы на эту тему, но легкий свист, послышавшийся у него сбоку? дал ему возможность догадаться, что Иоганн успел уже покинуть область действительности, а ровное дыхание братьев не оставляло сомнения в том, что и они последовали его примеру.

Мирный сон друзей не замедлил заразить ученого мужа и минуты через две к игривому посвистыванию Иоганна уже присоединились довольно сложные рулады его собственного глубокомысленного храпения.

Маленькая колония заснула. Крепким сном спали здесь, почти рядом, эти столь различные между собою человеческие существа, представлявшие как бы первую и последнюю страницу той великой книги, на заглавном листе которой можно было бы написать: «История судеб человеческого рода».

Глава VI В которой профессор Курц силится объяснить туземцам, что такое обман, а Иоганн приходит к заключению, что некоторые пещеры могут быть небезопасны для человека в их положении

а другой день, часов около семи утра, все общество было уже милях в трех от своих жилищ, поспешно пробираясь к тем местам, где им предстояло пополнить запас своей провизии.

Глава семьи шел впереди, вскинув на плечо свою увесистую дубинку; за ним двигались остальные.

Туземцы несли с собой все четыре новые корзины, причем одна из них была наполнена речными голышами, взятыми для охоты.

Путь шел лесом, по направлению к северо-западу. Конечно, дороги или даже тропинки в настоящем значении этого слова здесь не было, но все же путешественники наши замечали, что идут по местам, менее других заросших ползучими растениями и что непроходимые сети их кое-где, казалось, были прорваны рукою человека. Пожалуй, только по этому и можно было назвать дорогой те девственные дебри, по которым пробирались они теперь, руководимые тем едва приметным следом, какой на языке охотников называется просто звериной тропой.

Девочка, успевшая уже подружиться с обоими братьями, шла теперь между Гансом и Бруно и не переставая болтала, обращаясь то к одному, то к другому из них.

— Видите, видите, — говорила она, — вот отец идет в сторону, потому что на дороге лежит такая змея, какая вчера хотела убить «длинного человека».

— А почему ты знаешь, что там лежит такая змея? — недоверчиво спросил Бруно, решительно ничего не примечавший.

— Я ее чую, а разве ты не чуешь ее?

— Нет, я не чую, — признался он, приводя этим признанием в крайнее удивление свою маленькую собеседницу.

— Это нехорошо, очень нехорошо иметь такой плохой нос! А ты и эти другие люди, — обратилась она к Гансу, — ваши носы лучше, чем у него?

— Нет, все мы, так же как и он, ничего не слышим нашими носами, — отвечал тот.

— Ай, ай, ай! Но что же вы делаете с вашими носами? — в недоумении спросила она у братьев, чем, правду сказать, поставила их в немалое затруднение.

— Скажите ей, что мы их сморкаем, — глубокомысленно посоветовал Иоганн.

— Мы их лечим, — вмешался в разговор профессор Курц, — лечим, потому что все наши носы больные.

Этот ответ, по-видимому, удовлетворил любознательность девочки, потому что, оставив в покое несовершенство этого органа у цивилизованных народов, она перешла к другому вопросу.

— А ураган вы чуете? знаете вы, что сегодня ночью он пройдет по этому лесу?

— Нет, мы и этого не чуем; мы же сказали тебе, что наши носы больны, — с некоторым недоумением ответил Ганс.

Девочка звонко рассмеялась.

— Ах, ураган чуют не носом, — наставительно проговорила она.

— Ну, а чем же ты его чуешь? — в свою очередь спросил ее Бруно — и на этот раз в затруднении оказалась уже их маленькая допросчица.

— Я этого не знаю, — созналась она наконец, — я просто вся чую его, — говорила она, передергивая плечами и как бы показывая этим жестом, что приближение грозы чувствуется всем ее организмом.

— Я говорил вам, господин профессор, — вполголоса заметил Иоганн, — что все эти господа больше животные, чем люди, ведь это у них просто-напросто звериное чутье.

— Ах, оставьте вы, пожалуйста, ваши соображения при себе, — нетерпеливо отвечал тот.

— Как вам угодно, господин профессор, — обиженно проговорил Иоганн, — но на вашем месте я не спешил бы записывать это сообщение в памятную книжку. Этой ископаемой болтушке ничего не стоит наговорить столько необычайных подробностей, что и половины их окажется достаточно, чтобы усомниться в правдивости вашего ученого исследователя. Что ей стоит погубить вашу репутацию, если ее праматерь Ева не постеснялась погубить весь человеческий род?

Это замечание сильно смутило профессора Курца, так как ему показалось вполне вероятным, что девочка просто обманывает их с целью посмеяться над легковерием европейцев. Поэтому он сейчас же подошел к хозяйке и завел с ней разговор с целью окончательно выяснить этот вопрос.

— Твоя дочь говорит, что все вы чуете зверей и грозу, — начал он и вдруг остановился.

Женщина, глядя на него, очевидно, ждала, что скажет он дальше, а между тем дядя Карл, видимо, затруднялся продолжать свою речь. Еще бы, он хотел спросить ее, не обманывает ли их ребенок, но увы, — в лексиконе первобытного человека такого глагола не оказалось! И бедному ученому пришлось употребить минут десять на то, чтобы окольными путями объяснить ей свой вопрос. Когда же эта женщина поняла, наконец, в чем дело, то пришла в крайнее недоумение и с большим сожалением поглядела на своего собеседника.