В дозоре - [14]
Не доезжая с километр до причала, бойцы заметили на советском берегу огоньки.
В темноте потонули деревни, лес, поля. Лишь изредка оживал неутомимый огонек, как бы бросая вызов мраку. Внезапно появившись, он то ярко разгорался, то мгновенно исчезал. Какой-то чудак фокусничал с лампой.
На следующий вечер огонек снова заплясал на советском берегу. То же самое случилось и на третью ночь.
Начальник заставы Скворцов установил тщательное наблюдение за берегом.
С неделю ждали пограничники, когда же вновь запляшет огонек. Но он, точно назло, не появлялся.
Прошло несколько дней, и вот ночная сигнализация возобновилась.
Удалось установить, что сигналы шли от спрятавшейся в садике усадьбы. В усадьбе жил рыбак, крепкий старик, с женой, сыном и дочкой.
Как только наступала ночь, старик зажигал лампу, подходил к боковому, глядевшему на озеро окну и, взявшись за колесико горелки, то опускал, то снова выкручивал фитиль.
Он то поднимал лампу вверх, то уносил ее за широкий простенок избы, опускал вниз, прикрывал огонь.
С кем переговаривался старик? Что означали эти сигналы? Вначале Скворцов хотел разгадать код старика. Световые сигналы напоминали азбуку Морзе. Но, пробившись несколько дней над расшифровкой стариковского кода, он убедился, что Морзе тут ни при чем.
Скворцов мог бы уже сейчас задержать старого рыбака, но решил не торопиться. Не хотелось раньше времени вспугивать старика. Если рыбак (да и рыбак ли он?) держит связь с заграницей, значит, у него должны быть сообщники. Нет, уж лучше немного потерпеть.
Скворцов взял под строгое наблюдение хутор, а заодно решил навести кое-какие справки о рыбаке.
Старый рыбак ловил вместе с сыном рыбу на озере. Вернувшись домой, обычно он чинил сети, а потом отправлялся в деревню покалякать с соседями.
Высокий и костистый, ходил он по деревне, поглаживая строгую опрятную бородку, со всеми приветливо здоровался, каждому норовил сказать что-нибудь приятное, душевное.
Иногда он наведывался на заставу. Придет, вызовет старшину, попросит свеженькую газетку, а на следующий день аккуратно с поклонами возвратит ее, да еще попросит разъяснить ему какое-нибудь особо хитрое иностранное слово.
Больше всего он интересовался Испанией.
Старик задавал для виду несколько вопросов, качал головой, вздыхал и благодарил старшину за авторитетные разъяснения.
И уходил с газетой под мышкой на хутор, к своим пчелам, к саду, к своим сетям, к своему хозяйству.
Пограничники угощали любознательного рыбака душистой кременчугской махоркой, а когда наступала ночь, следили за его жильем.
В тревоге и ожиданиях прошло десять дней. На одиннадцатую ночь дозоры донесли Скворцову, что лампа снова засветилась в доме старого рыбака. Но на этот раз старик не фокусничал с огнем, а, поставив лампу на подоконник, долго не гасил ее. Все кругом давно спали. Лишь одна лампа не потухала в доме рыбака.
Что заставило старика дольше всех жечь керосин?
Усилив наблюдение за берегом, Скворцов решил лично наблюдать за подозрительной усадьбой. С наступлением темноты он пробрался с двумя бойцами к дому рыбака, укрылся за баней и стал ждать.
Старик имел обыкновение по нескольку раз в ночь выходить из дому. И каждый раз Скворцову казалось, что вот-вот они накроют хитрого рыбака, распутают загадочную историю с лампой.
Но старик, точно издеваясь над ними, кряхтя и охая, шел в сад поглядеть, не сбиты ли с яблонь яблоки. Потом брел на пасеку проведать пчел, заглядывал в огород. Сорвав огурчик, шел к амбару, проверял замки и, почесав бока, уходил в избу. Никто к старику не приходил. А лампа попрежнему светилась целые ночи напролет в окне старика.
Скворцов был в недоумении: что такое? Неужели старик дурачит пограничников. Пронюхав о дозорах, он умышленно шатается по саду. Смотрите, мол, товарищи дозорные, какой я заботливый, чистый. Кроме как о яблонях, о пчелках, об амбаре, ни о чем не думаю. Но Скворцов сейчас же гнал эти мысли. Чепуха! Старик не мог знать, что за ним следят.
Скворцова заинтересовало одно странное обстоятельство.
В дни, когда на участке заставы было спокойно, лампа в доме рыбака всю ночь мирно горела на подоконнике, но стоило только снять с западной стороны озера посты, как лампа начинала мигать. Так же мигала она и в бурю, в дождь, когда волновалось озеро.
Скворцов решил, что старик, орудуя лампой, давал знать своим сообщникам, что западная сторона озера готова к приему гостей.
Оставалось только проверить основательность такого вывода.
В один из дождливых дней Скворцов поднял по тревоге бойцов заставы, снял с западной стороны озера посты и бросил все силы в тыл, будто бы на поимку нарушителя.
Причем делал все это он подчеркнуто торопливо, давая понять, что он принужден оголить кое-какие посты.
Дорога проходила невдалеке от хутора, и Скворцов был убежден, что его действия не ускользнут от пытливого старика.
В трех километрах от деревни Скворцов остановил отряд. Двух бойцов он послал к хутору рыбака, а с остальными направился на западный берег озера, где и разбросал по укромным местам людей.
После двенадцати часов ночи в окне старика затанцовали огоньки. На противоположном берегу вспыхнул ответный огонек, дрожал в темени несколько секунд и погас.
