В доме Шиллинга - [128]

Но донна Морседесъ ошиблась въ противницѣ. Въ этомъ согнутомъ, почти всегда утомленномъ, болѣзненно слабомъ тѣлѣ, была почти мужская сила.

Въ первую минуту баронесса, объятая ужасомъ, подалась и, повернувъ голову, окинула дикимъ взглядомъ неизвѣстное существо, охватившее ее мягкими, но сильными руками, когда-же разсмотрѣла нѣжное дѣвственное лицо молодой дамы, она разразилась громкимъ ироническимъ смѣхомъ.

– А, хлопчатобумажная принцесса! Чего ищете вы здѣсь, въ жилищѣ женатаго человѣка, цѣломудренная донна?

Быстрымъ эластичнымъ движеніемъ попыталась она вырваться у своей непріятельницы, что ей отчасти и удалось, – она освободила правую руку и снова, какъ бѣшеная, кинулась къ картинѣ, замахиваясь ножемъ.

Донна Мерседесъ старалась вырвать у нея ножъ, но не могла, и только поранила себѣ руку; по сильной боли она чувствовала, какъ глубоко вонзилось остріе въ тѣло, и вслѣдъ затѣмъ кровь струей потекла по высоко поднятой рукѣ къ локтю. При этомъ она почувствовала, что силы ея истощаются.

Въ отчаяніи она стала звать на помощь. Ея полный звучный голосъ громко раздавался въ каменныхъ стѣнахъ, и ее услыхали.

– Оставьте меня! – съ яростью прошипѣла баронесса въ неизъяснимомъ ужасѣ, когда раздался сильный стукъ сначала у двери зимняго сада, потомъ у двери въ мастерскую.

Между тѣмъ донна Мерседесъ напрягала послѣднія силы, чтобы удержать несчастную женщину, которая однимъ движеніемъ могла исполнить свое гнусное намѣреніе. А потому не переставая бороться, она продолжала кричать: „сюда, сюда!“ до тѣхъ поръ пока на галлереѣ не показались люди.

Первый сбѣжалъ съ лѣстницы конюхъ, за нимъ слѣдовала маіорша.

– Возьмите у нея ножъ! Картина въ опасности! – сказала донна Мерседесъ конюху. Въ ту же минуту оружіе со звономъ полетѣло на полъ, – баронесса сама бросила его.

Донна Мерседесъ выпустила свою плѣнницу, покачиваясь отъ изнеможенія. Но, несмотря на страхъ и волненіе, она не потеряла присутствія духа: прислуга не должна знать, что злоба – причина всѣхъ несчастій въ мастерской и въ зимнемъ саду, при видѣ которыхъ конюхъ въ ужасѣ всплеснулъ руками.

– Баронесса въ горячкѣ, – сказала она ему повелительно, – бѣгите скорѣе въ домъ къ фрейлейнъ фонъ Ридтъ…

– Баронъ возвратился, – отвѣчала съ своей стороны маіорша, которая, несмотря на испугъ, съ перваго взгляда поняла, въ чемъ дѣло. Она быстрыми шагами, покачивая головой, шла по залитому полу и отступила въ сторону, когда баронесса молча, поднявъ платье, поспѣшно прошла мимо нея, чтобы уйти по витой лѣстницѣ.

– Онъ видѣлъ, какъ мы пробѣжали сюда, и вѣроятно, сейчасъ будетъ самъ здѣсь, – прибавила она, возвышая голосъ. – Мнѣ кажется, что онъ здѣсь нужнѣе, чѣмъ та дама.

Въ эту минуту баронесса съ пронзительнымъ крикомъ, который донна Мерседесъ не разъ слыхала въ домѣ съ колоннами, опустилась на нижнюю ступеньку лѣстницы и осталась безъ движенія.

– Пустяки – это комедія! – сказала маіорша рѣзко, даже не оборачиваясь, и подошла къ доннѣ Мерседесъ, которая въ эту минуту мочила свой носовой платокъ, чтобы наложить его на порѣзанные пальцы.

Молодая женщина вздрогнула, – она слышала съ замираніемъ сердца, какъ баронъ Шиллингъ вышелъ на галлерею.

– Что здѣсь происходитъ? – вскричалъ онъ въ испугѣ и недоумѣніи.

– Какой-то негодяй, подлая каналья, заткнулъ сточныя трубы фонтановъ, сударь, – отвѣчалъ конюхъ изъ зимняго сада, и показалъ большую пробку, которую вытащилъ изъ бассейна. Онъ завинтилъ фонтаны, но вода все еще била черезъ край бассейна и плескалась на полу.

Баронъ Шиллингъ быстро пошелъ съ лѣстницы и наткнулся на сидѣвшую тамъ женщину. Онъ наклонился, дотронулся до ея головы и рукъ и, убѣдившись въ своемъ предположеніи, молча отошелъ отъ нея и направился къ доннѣ Мерседесъ и маіоршѣ.

Отъ луннаго ли свѣта, или отъ сильнаго внутренняго волненія вся кровь отхлынула отъ его лица, онъ былъ блѣденъ, какъ мертвецъ. Онъ казалось не замѣтилъ, что его произведенія, эскизы и наброски и многія любимыя вещи изъ его собранія древностей валялись на полу подмоченные водой; онъ не видалъ и маіорши, – его глаза вопросительно и съ ужасомъ были устремлены на бѣлую фигуру, которая ушла за мольбертъ и старалась спрятать въ складкахъ пятна крови, покрывавшія ея платье, и принять насколько возможно спокойный и непринужденный видъ.

– Мнѣ кажется, что несчастія монастырскаго помѣстья переходятъ также и на почву Шиллинговъ, – сказала ему маіорша съ горечью. – Я шла, какъ обыкновенно, вечеромъ къ моимъ внучатамъ, чтобы поглядѣть на нихъ въ постелькѣ, какъ вдругъ услыхала крики о помощи и этотъ малый, – она указала на конюха, – вѣроятно, тоже услыхавшій крики, побѣжалъ со мной… Ужасная вещь, когда двѣ женщины борются между собой на жизнь и смерть, и я видѣла это здѣсь, на этомъ самомъ мѣстѣ! – Она бросила мрачный взглядъ на ступеньки лѣстницы, гдѣ послышалось легкое движенiе, скоро опять смолкнувшее. – Я не знаю, что с вашей женой, баронъ, – прибавила она сурово. – Эта милая барыня говоритъ, что у нея горячка, и это, должно быть, такъ и есть, потому что ни одинъ человѣкъ съ здоровой головой, если онъ только не извергъ, не рѣжетъ и не колетъ ножемъ – вотъ онъ лежитъ, – сказала она и толкула ногой лежавшій на полу ножъ, – картину, которая ему ничего не сдѣлала.