В доме коммерции советника - [60]

Прогулка вокругъ его владѣній и виллы Баумгартеновъ сдѣлалась самымъ моднымъ гуляньемъ; замокъ его показывался чужестранцамъ, во всѣхъ гостинныхъ говорилось о чудныхъ статуяхъ и картинахъ, которыми неутомимый совѣтникъ украшалъ мраморныя стѣны своей залы. Всѣ любовались его экипажами и удивлялись, какъ легкая пыль, поднимаемая лошадиными копытами не разсыпалась золотымъ пескомъ.

Въ паркѣ постоянно производились новыя постройки, такъ что по дорожкамъ трудно было ходить, приходилось шагать черезъ наваленныя кучи кирпича и большія глыбы бѣлаго мрамора, приготовленныя для постройки новыхъ конюшенъ, такъ какъ старыя, по мнѣнію совѣтника, не могли вмѣстить всѣхъ его бойкихъ рысаковъ. Высокія горы вырытой земли окончательно завалили липовую аллею, вдоль которой усердно рыли обширное озеро, стоившее громадныхъ суммъ.

Кромѣ того, на другомъ концѣ парка дружно работали плотники и каменьщики, за-ново отдѣлывая большой, красивый павильонъ, нѣсколько лѣтъ остававшійся пустымъ и запертымъ. Онъ находился довольно далеко отъ виллы, въ густой чащѣ каштановыхъ деревьевъ, но съ верхняго балкончика открывался чудный видъ на городъ. Совѣтникъ ничего не жалѣлъ для возобновленія этой постройки; онъ выписалъ большія зеркальныя стекла и множество образцовъ дорогихъ обой и рисунковъ паркета, изъ которыхъ просилъ президентшу выбрать тѣ, которые приходились ей по вкусу. Хотя пожилая дама каждый разъ сердилась и дѣлала Морицу выговоры, упрекая его въ чрезмѣрной расточительности, но дѣло все таки кончалось тѣмъ, что президентша дѣлала выборъ тѣхъ или другихъ вещей, не смотря на то, что не переставала увѣрять, какъ она мало интересуется улучшеніемъ стараго барака, по всей вѣроятности приготовляемаго для совершенно незнакомыхъ ей друзей совѣтника.

Прилежно наблюдая за всѣми постройками, совѣтникъ перелеталъ съ мѣста на мѣсто, какъ перелетная птица. Случалось тоже, что онъ уѣзжалъ въ городъ, но отлучки его были непродолжительныя. А когда ему удавалось выбрать свободное времечко, то онъ тотчасъ-же поднимался въ бель-этажъ, гдѣ аккуратно пилъ свой послѣобѣденный кофе, къ большой досадѣ президентши, которая такимъ образомъ лишалась своего собесѣдника и одиноко сидѣла въ уютномъ уголкѣ роскошнаго зимняго сада.

Впрочемъ она частенько поднималась въ бель-этажъ въ одно время съ совѣтникомъ и разыгрывала роль жертвы, не желая оставлять Морица одного съ раздражительною больною и молодою дѣвочкою.

Посѣщенія президентши были для Кети весьма непріятны; она ощущала невольную робость и неловкость передъ опекуномъ съ тѣхъ поръ, какъ онъ окружалъ ее всевозможными ласками и предупредительностью, сохраняя въ отношеніи къ президентшѣ неизмѣнную, придворную любезность.

Молодая дѣвушка строго наблюдала за собой и стала гораздо сдержаннѣе и осторожнѣе во всѣхъ своихъ словахъ и движеніяхъ, но эта перемѣна, казалось, еще больше подстрекала его къ ухаживанью. Онъ, по ея глазамъ, старался угадать всѣ ея малѣйшія желанія, давно согласился продать рабочимъ лишнюю часть мельничнаго сада, никогда не останавливалъ молодую дѣвушку въ ея благотворительныхъ наклонностяхъ и каждый разъ безпрекословно наполнялъ ея кошелекъ, когда онъ оказывался пустымъ.

– Къ чему отказывать себѣ въ такихъ невинныхъ удовольствіяхъ, дорогая Кети, – говорилъ онъ; – мнѣ скоро придется покупать второй желѣзный шкафъ, а то некуда прятать новое приращеніе твоего капитала.

Но Кети мрачно слушала слова опекуна, который, при всей хитрости своихъ отвѣтовъ, все таки не могъ опровергнуть, что все ея богатство куплено посредствомъ барышничества; къ тому же и президентша никогда не опускала удобнаго случая поддерживать этотъ упрекъ, такъ что прежній дѣтскій восторгъ Кети при мысли, что она богата, мало по малу превратился въ страхъ и ужасъ, когда она думала о своемъ денежномъ шкафѣ, деньги въ которомъ росли съ такою гигантскою силою, точно собирались задавить ее своею тяжестью.

Вообще Кети стала задумчивѣе и серьезнѣе, и ея свѣжее личико рѣдко оживлялось веселой улыбкой. Только въ уютномъ домикѣ, возлѣ рѣчки, она бывала по прежнему веселой и беззаботной птичкой, но къ сожалѣнію это случалось не часто. Добрая тетушка Діаконусъ каждое лѣто безвозмездно занималась обученіемъ шитью и вязанью бѣдныхъ дѣтей, которыя аккуратно приходили къ ней по средамъ и субботамъ въ послѣобѣденное время.

Къ этому маленькому кружку присоединилась также Кети и съ большимъ рвеніемъ предалась новому занятію, чувствуя въ себѣ сильное влеченіе къ этимъ маленькимъ, безпомощнымъ созданіямъ.

Съ тѣхъ поръ она большую часть дня посвящала дорогимъ малюткамъ, шила имъ платья, передники и каждый разъ приносила съ собой большую корзинку съ завтракомъ, который раздѣляла между дѣтьми послѣ уроковъ.

Въ жаркіе дни тетушка переходила въ садъ и за нею весело толпилось ея маленькое общество; тогда тетушка садилась подъ тѣнь развѣсистыхъ деревъ, а дѣти должны были пользоваться здоровымъ, чистымъ воздухомъ, бѣгать по мягкой травѣ, или лежать подъ душистыми яблонями. Для этой цѣли Кети купила складныя скамеечки, и кромѣ того множество различныхъ дѣтскихъ игръ.

Поведеніе Кети и ея частыя сношенія съ маленькимъ домикомъ, сильно раздражали и сердили Флору; но зная, какъ „старуха“ любила эту здоровую дѣвушку съ плебейскимъ румянцомъ во всю щеку и считала ее за совершенство, она сочла за лучшее молчать.