В долине Маленьких Зайчиков - [80]
– Почему Елизавета Андреевна против стойбища Локэ?
Ринтытегин повернулся на кровати и задумался.
– Не то чтобы против, – медленно заговорил он. – Она просто намучилась. Тут до нее был один… Его пришлось судить. В кожаном пальто ходил, скрипел, как рассохшаяся байдара, а колхоз не вылезал из долгов. Только одно название было – колхоз, а пастухи жили, как в стойбище Локэ. Ей пришлось все на своих плечах вытягивать. А теперь, когда мы выходим на первое место в районе и можно бы вроде передохнуть, ты тут такое хлопотное дело затеял!..
14
Росмунта качала Мирона и напевала песню, которой ее научила Наташа Вээмнэу:
За стенами яранги бушевала пурга. Ветер подпевал Росмунте, колыхал меховой полог, а то каким-то чудом врывался в чоттагин, толкался в стены, заставлял вздрагивать пламя керосиновой лампы.
Пурга продолжалась больше недели. То ветер утихал на несколько часов, небо очищалось от облаков и показывались звезды, то, как бы набравшись новых сил и отдохнув, он снова налетал на стойбище, пытался опрокинуть яранги, сорвать с них рэтэмы и унести в долину Теплой реки. Больше всего от пурги пострадало школьное здание, казавшееся на вид таким прочным. Железную крышу разворотило, и из нее торчали, как ребра скелета, оголенные стропила.
Росмунта пела песню и с тревогой прислушивалась к ветру. Вот уже несколько дней Коравье не ночует дома. С тех пор как пришло известие, что стойбище принимают в колхоз, Коравье неотлучно в стаде.
– Мы должны привести туда свое стадо в полной сохранности, – заявил он пастухам.
Почти все мужчины ушли охранять оленей. В такую погоду особенно нагло рыскают волки.
В школе поначалу прекратили занятия, но, когда стало ясно, что ненастье надолго, снова открыли ее. Женщины по очереди провожали детей, а вечером сами приходили учиться. Жизнь снова вошла в колею, как ни бесновалась пурга.
Вчера из Торвагыргына приехала кинопередвижка. Трактор вел Кэлетэгин, а вместо киномеханика прибыл Сергей Володькин. Росмунта жалела, что нет Коравье, который так любит кино. В стойбище уже несколько раз привозили звуковые картины, но люди мало что поняли в них: с экрана говорили по-русски. Росмунта узнавала отдельные слова, но все же не разбирала, о чем идет речь. Часто в роли переводчика выступал Сергей Володькин, но он так говорил по-чукотски, что зрители не могли удержаться от смеха, слушая его объяснения.
Росмунта смеялась еще от того, что вспомнила, как Сергей учил ее целоваться по-новому, и ей хотелось сказать ему об этом. Но Володькин старался не только не оставаться с ней наедине, но даже не подходил близко и не смотрел в ее сторону.
…Сильный порыв ветра ворвался в чоттагин, толкнул полог. Пламя заметалось в стекле лампы. Росмунта положила задремавшего Мирона на кровать и выглянула в чоттагин. Кто-то, наряженный в толстую камлейку, отряхивался от снега.
– Это ты, Коравье?
Человек повернулся к Росмунте и замер в испуге. Она узнала Сергея Володькина.
– Ты пришел в гости? – спросила Росмунта.
– Нет, заблудился, – виновато сказал Володькин. Он поднял глаза на нее, но не увидел в них ни гнева, ни раздражения. Она радушно улыбалась.
Несколько минут назад Володькин вышел из школы по неотложному делу в небольшую будку, расположенную рядом со школой, и на обратном пути потерял направление. Снегом забивало дыхание, нельзя было осмотреться. Школа где-то совсем рядом, но как ни вглядывался Володькин, ничего, кроме снежной пелены, не видел. Даже кричать бесполезно – никто не услышит. Ему стало страшно. Он двинулся наугад, лишь бы не стоять на месте. На память приходили рассказы о людях, замерзших в пургу в нескольких метрах от дома. Сделав с трудом десятка два шагов, Володькин наткнулся на ярангу и несказанно этому обрадовался.
– Не могу найти дорогу в школу, – сказал он.
– Я покажу, – с готовностью предложила Росмунта. – Это очень близко.
Володькин содрогнулся при мысли, что надо снова выходить в бушующую, воющую мглу, и нерешительно сказал:
– Я сначала немного отдохну.
– Хорошо, хорошо, – согласилась Росмунта. – Я приготовлю тебе чай.
– Не хочу чаю, – стал отказываться Володькин.
– Не надо отказываться от угощения, – наставительно сказала Росмунта. – Когда приходит гость, хозяйка обязательно должна его угостить. Так меня учит мой муж Коравье. Снимай кухлянку и заходи в полог.
– Я лучше пойду, – сказал Володькин и открыл дверь. Ветер ворвался и накинулся на него, Володькин поспешил назад.
Росмунта подала Сергею тивичгын – кусок оленьего рога для выбивания снега. Володькин послушно принялся выколачивать собачьи унты, а потом кухлянку. С помощью Росмунты снял с себя верхнюю одежду и вполз в полог.
В пологе, несмотря на то, что отдушина была открыта, все же чувствовалась духота.
Володькин огляделся. Над большими керосиновыми лампами сушилась одежда Коравье. Одна лампа была окружена ребристыми термобатареями, и от них шел провод к радиоприемнику, стоявшему в углу на маленьком столике. В перекладинах красовались картинки из журналов и плакаты. Один плакат был особенно выразителен: он призывал продвинуть кукурузу на Север. На стене висела небольшая книжная полка, заставленная книжками на чукотском языке. В раскладной кровати посапывал Мирон. Стараясь не разбудить его, Володькин подошел к полке. Потянул брошюру, но за ней заскользили другие книги, и, как Сергей ни удерживал их, книги с шумом попадали на пол. Росмунта, возившаяся с примусом, ничего не слышала, зато Мирон сразу же открыл глаза.
Роман "Конец вечной мерзлоты", за который автор удостоен Государственной премии РСФСР им. М.Горького, возвращает читателя к годам становления Советской власти на Чукотке, трудному и сложному периоду в истории нашей страны, рассказывает о создании первого на Чукотке революционного комитета. Через весь роман проходит тема нерасторжимой братской дружбы народов нашей страны.
Во второй том избранных произведений Ю.С. Рытхэу вошли широкоизвестные повести и рассказы писателя, а также очерки, объединенные названием "Под сенью волшебной горы", - книга путешествий и размышлений писателя о судьбе народов Севера, об истории развития его культуры, о связях прошлого и настоящего в жизни советской Чукотки.
4 сентября 1910 года взрыв потряс яранги маленького чукотского селения Энмын, расположенного на берегу Ледовитого океана. Канадское торговое судно «Белинда» пыталось освободиться от ледяного плена.Спустя некоторое время в Анадырь повезли на нартах окровавленного человека, помощника капитана судна Джона Макленнана — зарядом взрывчатки у него оторвало пальцы обеих рук. Но когда Джон Макленнан вернулся на побережье, корабля уже не было — моряки бросили своего товарища.Так поселился среди чукчей канадец Джон Макленнан.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного советского писателя вошли произведения, которые составляют как бы единое целое: повествование о глубоких человеческих корнях современных культур народов Чукотки, прошедших путь от первобытности к зрелому социализму.От древней легенды о силе человеческого разума до сегодняшних проблем развития самобытного хозяйства и искусства эскимосов и чукчей, о сложных судьбах людей Севера, строящих новую жизнь на Крайнем Северо-Востоке, рассказывают произведения Юрия Рытхэу, вошедшие в сборник "Полярный круг".
В книгу известного советского писателя вошли произведения, которые составляют как бы единое целое: повествование о глубоких человеческих корнях современных культур народов Чукотки, прошедших путь от первобытности к зрелому социализму.От древней легенды о силе человеческого разума до сегодняшних проблем развития самобытного хозяйства и искусства эскимосов и чукчей, о сложных судьбах людей Севера, строящих новую жизнь на Крайнем Северо-Востоке, рассказывают произведения Юрия Рытхэу, вошедшие в сборник «Полярный круг».
Всё началось с того, что Марфе, жене заведующего факторией в Боганире, внезапно и нестерпимо захотелось огурца. Нельзя перечить беременной женщине, но достать огурец в Заполярье не так-то просто...
Два одиноких старика — профессор-историк и университетский сторож — пережили зиму 1941-го в обстреливаемой, прифронтовой Москве. Настала весна… чтобы жить дальше, им надо на 42-й километр Казанской железной дороги, на дачу — сажать картошку.
В деревушке близ пограничной станции старуха Юзефова приютила городскую молодую женщину, укрыла от немцев, выдала за свою сноху, ребенка — за внука. Но вот молодуха вернулась после двух недель в гестапо живая и неизувеченная, и у хозяйки возникло тяжелое подозрение…
В лесу встречаются два человека — местный лесник и скромно одетый охотник из города… Один из ранних рассказов Владимира Владко, опубликованный в 1929 году в харьковском журнале «Октябрьские всходы».
«Соленая Падь» — роман о том, как рождалась Советская власть в Сибири, об образовании партизанской республики в тылу Колчака в 1918–1919 гг. В этой эпопее раскрывается сущность народной власти. Высокая идея человечности, народного счастья, которое несет с собой революция, ярко выражена в столкновении партизанского главнокомандующего Мещерякова с Брусенковым. Мещеряков — это жажда жизни, правды на земле, жажда удачи. Брусенковщина — уродливое и трагическое явление, порождение векового зла. Оно основано на неверии в народные массы, на незнании их.«На Иртыше» — повесть, посвященная более поздним годам.
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».