В дни Бородина - [5]

Капитану Коломийцеву я лично поставил задачу взять Бонапарта живым и максимально неповрежденным. Костяк его разведывательного батальона составляла бывшая разведрота танкового полка, пополненная такими дикими оторвами-амазонками, по сравнению с которыми сама Артемида казалась скромной домашней пай-девочкой. Не завидую я охраняющим Бонапартия Старым Ворчунам – быть им битыми молодыми девками. Кстати, Артемида, нашедшая свою любовь в батальонном замполите старшем лейтенанте Антонове, также выступила в поход за шкурой Бонапарта в качестве заместителя командира разведывательного батальона.

Артиллерийский дивизион танкового полка по моему плану разворачивался на позициях у портала, ибо дальнобойности у его самоходных орудий на накрытие целей на бородинском поле хватало с лихвой. Также у портала развертывались находящиеся в резерве первый, второй и третий пехотные легионы, на данный момент вооруженные аналогами однозарядной винтовки Бердана и бронзовыми репликами четырехфунтовки Круппа. Не думаю, чтобы эти части понадобились мне в ходе Бородинского сражения, но, как говорит генерал от инфантерии светлейший князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов, «резервы должны быть оберегаемы сколь можно долее, ибо тот генерал, который сохранит ещё резерв, не побеждён». В любом случае запас карман не тянет. Выучка у моих пеших легионеров вполне соответствует лучшим местным войскам, вооружение на две головы лучше, так что эти тридцать тысяч почти исключительно мужского контингента, набранные в мирах Славян, Батыя и Смуты, в случае чего смогут решить дело в нашу пользу.

Сам я выступил вместе с кавалерийским корпусом, ибо в остальных местах должны были справиться и без меня; а вот в точке соприкосновения моей и русской армии без капитана Серегина (который по совместительству Великий князь Артанский и Бич Божий) обойтись будет нельзя. Сначала было полтора часа пешего марша через лесной массив. Лошадей коноводы вели позади третьей цепи; точнее, умные животные сами шли следом за хозяйками. В первую цепь меня не пустили – рылом не вышел, зато во второй место для меня и моего штаба нашлось. Разумеется, со мной были и мои юные порученцы – Митя-Профессор, Дима-Колдун, Ася-Матильда и Ув, который просто Ув. В состав команды рвалась Асаль, но я ее не взял – с самого начала эта девка была слишком непредсказуемой и неуправляемой, не то что дисциплинированные Птицыны гаврики.

Пеший марш закончился, когда цепи моих воительниц сразу на протяжении полутора верст вышли на пересекающую Утицкий лес Старую Смоленскую дорогу, по которой в тот момент двигалась польская кавалерия 5-го французского корпуса генерала Понятовского. Несмотря на то, что мои воительницы были пеши, а паны восседали на конях, польских жолнежей ждало немедленное и стремительное уничтожение. Свидетельством скоротечного и ожесточенного боя с нашей стороны был только частый перестук прицельных выстрелов при полном молчании моих воительниц, а со стороны противника – предсмертные крики и вопли ужаса людей, решивших, что их атакуют лесные демоны. Лилитки и в своем исходном виде выглядят несколько угрожающе, а уж в полной боевой экипировке, с раскрашенными маскировочным гримом лицами и вовсе способны навести на врага леденящий ужас. В результате из польских улан спаслись только те, которые, находясь в авангарде или арьергарде колонны, нахлестывая в панике коней, бросились прочь от места побоища. И то спасающего свою жизнь пана в спину вполне могла настигнуть остроконечная пуля, выпущенная вдогон из супермосина.

После разгрома польской кавалерии половина сил под моим командованием развернулась направо для удара в тыл основным польским силам, а вторая половина под командованием полковника Половцева продолжила движение на север и вступила в бой с гвардейскими вестфальскими егерями, прикрывающими со стороны леса правый фланг 8-го вестфальского корпуса генерала Жюно. И хоть в искусстве лесных схваток вестфальские егеря наголову превосходят спесивых польских панов, а их зеленые мундиры даже в какой-то мере способствуют маскировке, бой со спешенными бойцовыми лилитками они проиграли вчистую. В результате вражеские егеря частью были истреблены прямо в лесу, а частью вытеснены за опушку на открытую местность и расстреляны уже там. Достигнув этого успеха, полковник Половцев развернул стрелковые цепи вдоль опушки и, не применяя пулеметов, из-под прикрытия лесного массива открыл уничтожающий прицельный огонь по марширующим в обход флешей вестфальским пехотным полкам, которые, в отличие от егерей, были одеты в белые мундиры и являлись прекрасными мишенями для моих воительниц.

Тем временем правый фланг под моим командованием ударом с тыла захватил польские артиллерийские батареи, после чего покрестил пулеметным огнем бросившихся в штыковую контратаку пеших польских жолнежей, до того занимавших позиции километром восточнее. В результате понесшие большие потери польские полки бросились обратно, но там их плотными залпами встретили русские гренадерские полки, решительным шагом двинувшиеся на сближение с противником. А чего бы им не двигаться, когда командиру 1-й гренадерской дивизии генерал-майору Строганову даже невооруженным глазом было видно, сколько польских жолнежей осталось валяться на зеленой траве после странного татаканья со стороны отбитой нами батареи на холме. Некоторые вражеские батальоны скосило под корень, словно косой, а другие, которым повезло более, уменьшились в составе наполовину или даже втрое. Поняв, что они попали между молотом и наковальней и что их сейчас начнут убивать без всякой жалости, поляки неуправляемой толпой бросились из этой западни на север, во фланг и тыл бою, как раз в этот момент кипевшему за багратионовы флеши. Там они в упор нарвались сначала на убойный картечный залп русской конной батареи, срочно развернувшейся поперек позиции, а потом – на штыковую атаку двух свежих пехотных полков, которые истребили мечущихся в панике панов до последнего человека.