В день пятый - [141]

Томас кивнул и улыбнулся, сознавая, что она его не увидит, но поймет.

— Останки Эда здесь, — сказал он. — Конечно, одни кости, но я рад, что они сохранились.

— Когда ты возвращаешься обратно в Штаты? — спросила Дебора.

— Скоро. Надо только будет сделать еще пару вещей.

— Я слышала, попечительский совет школы предложил тебе вернуться на работу, — сказала Дебора. — Ты теперь герой.

— Что ж, это мы еще посмотрим. У меня прямо-таки дар падать с пьедесталов. Хотя не знаю… — Его улыбка померкла, он снова увидел Джима на берегу. — Быть может, на этот раз все будет по-другому.

Томас осушил до дна стакан виски, наслаждаясь каждой каплей, но наливать второй не стал.

2. Неделю спустя

Запечатав ящик, Тецуя Мацухаси вручил его сотруднице таможни. Та улыбнулась и закивала как-то радостно и смущенно, показывая, что его звездный статус поблек еще не до конца. Мацухаси вернулся на поезде в Токио, рассеянно размышляя, не навестить ли Ватанабе в тюрьме до начала суда, гадая, что сказать своему бывшему наставнику. Он перечитал письмо Томаса с выражением благодарности за отправку данных со спутника Деборе Миллер и с описанием общения с американскими и японскими властями, которые из кожи лезли вон, стараясь взять в толк, что же, во имя всего святого, произошло. Разумеется, Найт восторгался тем, как он, Мацухаси, пошел против своего сэнсэя. Этот поступок мог бы стоить ему карьеры.

Томас пожелал ему успешно защитить докторскую диссертацию, однако, по правде сказать, не могло быть и речи о том, чтобы после случившегося научное сообщество отказало Мацухаси, даже несмотря на довольно скептическое отношение к его работе. Теперь молодого человека ждало великое будущее. Нужно только оказаться достойным его. Давление было значительным, но Мацухаси в деле с Ватанабе узнал многое о себе и сейчас ощущал спокойную уверенность, о чем прежде нечего было и мечтать. Пожалуй, это он должен был благодарить Томаса, а не наоборот.

Быть может, именно это и надо сказать Ватанабе. Возможно, тот его поймет, даже проникнется к нему уважением. Уставившись на дождь, хлещущий за окном вагона, Мацухаси слабо улыбнулся, как ему показалось, впервые за очень долгое время.

3. Три недели спустя

В Фонтанелле было прохладно и темно, хотя вентиляционные шахты, в том числе та, через которую Томас попал сюда давным-давно, в памятную ночь, и пропускали зеленоватый пыльный свет, мягко проникавший в коридоры, заваленные костями.

— Здесь? — спросил отец Джованни.

Кивнув, Томас поставил ношу на каменный пол. Ящик прибыл из Японии сегодня утром, заклеенный официальными печатями. Найт осторожно, почтительно вскрыл его и отступил. Отец Джованни зажег свечу и поставил ее на низкую полку, а Томас стал доставать из ящика черепа и аккуратно укладывать их на каменную плиту.

— Это все? — спросил священник.

— Да, то, что нам удалось найти, — ответил Томас. — Вот самые древние, те, которые Ватанабе подложил в погребальную камеру. А вот эти посвежее, которыми он не смог воспользоваться.

В ящике остался один-единственный череп. По сравнению со всеми прочими он выглядел светлым, чистым, новым.

— Вы уверены, что хотите именно этого? — Отец Джованни вопросительно посмотрел на Томаса.

— Нет, — честно признался тот. — Но наверное, этого хотел бы Эд.

Они посмотрели на череп.

— Раньше это место внушало мне страх, — признался отец Джованни. — Оно казалось мне жутким, ужасным, затем, когда я впервые спустился сюда после смерти монсеньора Пьетро, — просто печальным. Но прошло время… Не знаю. Я начал чувствовать, что все эти мертвые — словно семья. Я должен присматривать за ними, как ухаживал бы за старой, совершенно незнакомой мне тетушкой, которая из-за болезни уже не могла ухаживать за собой. Это безумие?

— Возможно, — улыбнулся Томас. — Но кажется, я вас понимаю.

— Так или иначе, но теперь мне здесь больше не страшно и не печально, — продолжал отец Джованни. — Тут есть какая-то чистота, ясность. Это помогает мне видеть все-как это сказать? Правильного размера?

— В перспективе, — подсказал Томас. — Да.

— Вы ничего не имеете против того, что Эдуардо упокоится без надгробия?

— Я, может быть, и возражал бы, но брат всю жизнь трудился ради бедняков, имена которых никто не вспомнит. Думаю, он хотел и после смерти лежать рядом с ними.

— Это не он, — напомнил отец Джованни. — Лишь останки его бренного тела. Эдуардо уже давно нет.

— Да, — согласился Найт, чувствуя, как у него защипало глаза.

Еще он вспомнил о Джиме, друге, который отдал свою жизнь за него.

«Хороший человек», — подумал Томас словами Горнэлла, сказанными об Эде.

Да. Они оба были хорошими людьми.

— Вы готовы? — спросил отец Джованни.

Томас захотел что-нибудь сказать, но слова не приходили.

Шагнув вперед, Куми взяла его за руку и заявила за обоих:

— Да.

Тогда отец Джованни перекрестился и словами мессы, такими дорогими и знакомыми, начал читать по-итальянски службу за упокой души Эда, Джима, сенатора Захария Девлина, Бена Паркса и даже Хейеса, а также всех тех заблудших, кто следовал за ним, и безымянных, останки которых лежали вокруг.

Послесловие и выражение благодарности

Роман «В день пятый», разумеется, является художественным произведением, хотя отдельные элементы сюжета основаны на реальных фактах. Я решил, что читателю, возможно, будет интересно узнать, какие именно.