В день первой любви - [41]
— Кате нельзя появляться в деревне, — бросил Ивакин. — Ей надо спрятаться…
— Боюсь, искать будут, — проговорил Трофимов, даже не шелохнувшись. — У них такой порядок: чего захотелось — подай…
В тот же день поздним вечером Ивакин вышел из горницы, опираясь на палку прошел через сени, по крыльцу спустился на землю и встал, прислонившись к старому заборчику, огораживающему палисадник. Ветерок слабо дышал ему в лицо. Горбом на темном фоне чуть выделялись деревья, избы.
Ивакин, щурясь, вглядывался в темноту, вдыхал душистый запах неубранных перезрелых хлебов на полях, наливающихся в садах яблок. Тишина вокруг давила. Казалось, земля затаилась в ожидании чего-то страшного, непонятного. Ивакин сделал несколько шагов вдоль палисадника, пошарил глазами перед собой, прислушался и, не найдя ничего подозрительного, завернул за угол.
Дорога впереди едва просматривалась под ногами, но потом Ивакин привык и стал различать кусты и даже тропинку и, ощущая биение в груди, прошел несколько шагов вниз, туда, где был пожарный сарай. У соседнего дома возле большого куста сирени остановился, отдохнул и заковылял назад, часто оглядываясь и останавливаясь. Вошел в проулок и снова поглядел напряженно в ту сторону, где был пожарный сарай.
У крыльца возникла белая фигура.
— Ты что — очумел! Или под монастырь хочешь всех нас! — зашипел Трофимов. — Мало что каждый день живем под страхом, так ты еще и ночью…
Ивакин не ответил. Впотьмах кое-как добрался до постели и лег не раздеваясь. Страшный план созревал в его голове…
Утром в горнице полумрак и прохлада, но солнце уже давно встало над деревней и поливает своими лучами поля, и деревья, и крыши домов.
Ивакин, проснувшись, почувствовал в первую минуту такую слабость во всем теле, что о трудом смог пересилить себя, встал и начал медленно одеваться.
Вчерашний тяжелый разговор со стариком Трофимовым вспомнился ему, и теперь Ивакина будоражили, беспокоили мысли, связанные с этим разговором. Что-то необходимо было предпринимать. Нет, не боязнь за собственную жизнь, не страх вдруг оказаться лицом к лицу с врагом чувствовал он сейчас, а какую-то вину. Раньше он читал о фашистах в газетах, слушал рассказы жителей об их зверствах, видел фотографии, найденные у убитых и пленных, однако все это было хоть и ужасно, но все же находилось где-то рядом, где-то около. А вот теперь все это близко коснулось его самого, коснулось людей, которые приютили его, ухаживали за ним. Как никогда он чувствовал свою ответственность перед ними.
«Скорее уйти отсюда…» Мысль эта показалась Ивакину единственным выходом из создавшегося положения. Пусть Катю ищут — они не найдут ее, перевернут весь дом и не найдут. Она у Соковых… Он тоже будет далеко. А что взять со стариков?..
Ивакин проковылял по горнице — один раз и другой, — постоял немного у двери, прислушался. И ободренный стоявшей вокруг тишиной, толкнул дверь рукой, шагнул в сени.
В сенях он тоже достоял минуту, вглядываясь через оконце в проулок и вслушиваясь, что происходит в избе. До него донеслось шарканье старческих ног, звяканье ведра. Недолго раздумывая, Ивакин открыл дверь в избу.
Когда Ивакин вошел, бабушка Марья на секунду смешалась. Все же приятно видеть поправившегося после болезни человека. Каким бледным и измученным был, когда привели его в этот дом, а теперь вот ожил, стоит на ногах.
Ивакин вошел и оглядел избу. Слева большая печь, перегородка, за которой виднелась кровать, лавки по стенам, непокрытый стол с самоваром.
— Здравствуйте, — сказал он и присел на лавку.
— Здравствуй, — ответила бабушка Марья.
Она еще раз быстро взглянула на него и продолжала возиться у печки, а он все оглядывал избу. Иконы в переднем углу, грубо сколоченная, вишневого цвета горка, сундук…
— Вышел ты, а мне страшно, — призналась бабушка Марья. — Непривычно.
— Ничего. Теперь дело пойдет на лад, — улыбнулся Ивакин. — А где Сергей Федорович?
— Ушел с утра за травой. — Бабушка Марья сдвинула со лба платок, поставила на стол сковородку с картошкой, хлеб. — Корова заботит нас. Чем кормить будем? А может, и кормить не придется — отберут ироды.
— Может, не отберут…
— У Фоминых подсвинок был — увели.
Бабушка Марья уныло посмотрела на него и вздохнула. Взяла у порога голик, начала заметать возле печи. Ивакин понимал, о чем бабушка Марья думала в это время. О внучке, конечно. Ему бы успокоить ее, но как — он не знал. Обычные слова, что все это временно, что надо переждать, не шли на язык.
— Уйду скоро, бабушка, — вдруг заявил он.
Она выпрямилась, посмотрела на него пристально.
— Куда ты пойдешь? Кругом все под ними.
— К своим буду пробираться.
— Понятно, не к чужим, — оживилась бабушка Марья. — А где они, наши, ты знаешь? Побьют тебя доро́гой…
Она снова загремела ведром, налила воду в чугунок, поставила в печь.
— Не побьют, — произнес Ивакин после небольшой паузы. — Я рассчитываю, что вы поможете. Вы же места тут знаете.
Бабушка Марья на минуту застыла с чугунком в руках, подумала.
— Знать-то знаем, да как чужому человеку расскажешь. — Она вздохнула. — С хозяином поговори. А у меня голова идет кругом. Слыхал, немец-то этот, ирод проклятый… Боюсь, изведут у меня Катьку. И что же это делается на белом свете. — Она поднесла передник к глазам, всплакнула.
Книга названа по входящему в нее роману, в котором рассказывается о наших современниках — людях в военных мундирах. В центре повествования — лейтенант Колотов, молодой человек, недавно окончивший военное училище. Колотов понимает, что, если случится вести солдат в бой, а к этому он должен быть готов всегда, ему придется распоряжаться чужими жизнями. Такое право очень высоко и ответственно, его надо заслужить уже сейчас — в мирные дни. Вокруг этого главного вопроса — каким должен быть солдат, офицер нашего времени — завязываются все узлы произведения. Повесть «Недолгое затишье» посвящена фронтовым будням последнего года войны.
Повесть Владимира Андреева «Два долгих дня» посвящена событиям суровых лет войны. Пять человек оставлены на ответственном рубеже с задачей сдержать противника, пока отступающие подразделения снова не займут оборону. Пять человек в одном окопе — пять рваных характеров, разных судеб, емко обрисованных автором. Герои книги — люди с огромным запасом душевности и доброты, горячо любящие Родину, сражающиеся за ее свободу.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.