В дельте реки Сакраменто - [33]

Макс снова поцеловал ее, вздрагивая от желания.

На этот раз она не открыла губ, и Макс улыбнулся в темноте. Такая невинная, такая чувственная. Сколько головокружительных противоположностей заключено в этом теле… Ее неординарность искушала его так сильно, что он почти боялся дотронуться до нее.

— Так темно. Я не вижу тебя, — пробормотал он.

— Я выгляжу так же, как всегда. — Мм.

Макс легко дотронулся пальцами до ее лица, исследуя изгиб бровей, атласную гладкость и теплоту закрытых век, нежную линию скул.

И се волосы… Хорошо, что она не изменила своей прически. Ему нравились длинные волосы Энни.

Пряди пробежали по его пальцам, лаская, как шелк. Он играл ее локонами, наслаждаясь их мягкостью и представляя, как они могли бы рассыпаться по его телу.

Потом, нагнувшись, он провел языком по линии се губ. Дразня, искушая, льстя. Ожидая отклика как дара, а не как чего-то, взятого силой.

— О… Макс, — выдохнула Энни, открывая губы. Его язык скользнул между ними в теплую влажную глубину.

Макс едва не потерял контроль над собой. Он целовал многих женщин, но с Энни все было иначе. Лучше. Несравнимо лучше.

— Ты такая нежная, — выдохнул он.

Энни затрепетала, потрясенная своими ощущениями. Всякий раз, когда он прикасался к ней, ее тело переставало ей принадлежать.

Поцелуй длился и длился, пока наконец они не оторвались друг от друга, жадно втягивая воздух в легкие.

Он развел в стороны ее колени, прижимая ее к себе, и она ощутила всю силу его желания. Упираясь руками в стол, она сопротивлялась напору Макса. А он все сильнее прижимался к ней, и Энни наконец застонала.

— Тебе нравится? — выдохнул он. Нравится? Как ей может нравиться то, что сжигает се живьем?

Макс скользнул руками по ее плечам и быстрым движением спустил эластичный лиф сарафана к талии.

— Не надо, — задохнулась Энни.

Она поймала его запястья, но слишком поздно. Он уже нашел ее груди и ласкал их, осторожно сжимая соски.

— Как бархат, — прошептал Макс, играя твердыми кончиками, перекатывая их между пальцами, перед тем как опустить лицо к ее шее… и ниже.

Негромкий крик вырвался из горла Энни, когда Макс взял ее грудь в рот. Острая боль в бедрах стала невыносимой, она выгнула спину, прижимаясь к его телу, проклиная одежду, разделявшую их.

Когда Макс перешел к другой груди, Энни не смогла больше терпеть, не смогла сопротивляться желанию. Она потянулась к молнии его джинсов и расстегнула ее.

Макс застонал. Больше всего на свете он жаждал ее прикосновений, но это было невозможно. Если она дотронется до него, он потеряет голову.

— Энни… нет.

Он убрал се руки.

— Макс… Ты не хочешь?..

— Дьявол! Да, я хочу. Но мы должны остановиться.

Энни вздрогнула, будто ее ударили. Ее тело страдало от неудовлетворенного желания и разочарования. Она отодвинулась от него.

— Хорошо.

Не нужно было никуда ходить с Максом Хантером.

— Только посмей сказать мне, что это был урок, — прошипела она.

— Это не было уроком. Лишь мое желание поцеловать тебя.

— Ну… ладно.

Его признание выпустило из нее пар, но через несколько минут Энни спросила:

— Если ты хотел поцеловать меня, почему тогда остановился?

— Да потому, что я джентльмен!

— С каких пор?

— С тех самых, как мой лучший друг попросил моей помощи в поисках мужа.

Глаза Энни сузились.

— Мы не лучшие друзья, и я не просила твоей помощи в поисках мужа. Я… о, забудь, — протянула она.

Теперь больше не имело значения, о чем она просила Макса.

— Милая, пожалуйста, пойми…

— Не называй меня так. Я Энни. Просто Энни. Должно быть, она сошла с ума, решив, что

Макс станет заниматься с ней любовью. Как можно быть настолько глупой?

— Нам нужно поговорить, — сказал Макс, садясь рядом с ней на стол. — Ты была права, — тихо продолжал он. — Права насчет того, что я хотел оставить вес как есть между нами. С тех самых пор, как ты рассказала мне о своем намерении найти себе мужа, я борюсь с собой, зная, что потеряю тебя, когда ты создашь семью.

— О, Макс, — с болью в сердце прошептала она. — Ты не потеряешь меня.

— Все кончается, люди расстаются, и каждый идет своей дорогой. Ты будешь поглощена своей новой жизнью, и в ней не будет времени и места для кого-то вроде меня.

Кого-то вроде него…

— Вот почему ты не любишь ссор — думаешь, они кладут конец бракам и дружбе.

Какое-то время он хранил молчание.

— Ты не знаешь, каково это… ты никогда не слышала того, что пришлось услышать мне. Я только начинал привязываться к новой семье. Потом разражался скандал, и — бум, вес заканчивалось. Обещания и клятвы ничего не значили. И никто уже не оглядывался назад.

— Ты оглядывался. И нарушенные клятвы до сих пор отдаются болью, ведь так?

Макс закрыл глаза, но не мог спрятаться от Энни. Ей не нужно было видеть его лицо, она видела его душу, и сейчас лучше, чем когда-либо. В сущности, единственный человек, кто действительно понимает его. Почему это раньше не приходило ему в голову?

— Как бы я хотела облегчить твою боль, — прошептала она. — Но я всегда буду твоим другом. Я не уйду из твоей жизни. У нас могу г быть разногласия, и мы будем ссориться, но я не оставлю тебя. Скандалы кладут конец отношениям, только если ты сам хочешь этого.

— Знаю. Боже!