В дебрях Индии - [86]
Когда спустя несколько минут Рама позвал Сердара, он лежал, небрежно развалившись на обеих пантерах, которые нежно лизали ему руки. Не успел, однако, показаться тота, как пантеры оставили Раму и бросились к своему хозяину, осыпая его ласками с нежным прерывистым ворчанием, чтобы показать, вероятно, как они рады снова видеть его. Сердар не пытался даже скрыть свое удивление при виде такого быстрого результата, потому что друг его в первый раз показывал ему свое искусство.
— Действительно чудеса! — сказал он Раме, поздравляя его. — Ты также быстро можешь усмирить и пантер из джунглей?
— Это будет немножечко подольше, Сахиб, — отвечал заклинатель. — Я уверен, однако…
Он не кончил начатой им фразы. Хорошо знакомые всем обитателям Нухурмура звуки рога, которыми они давали друг другу знать о себе, послышались вдруг где-то вдали, но так слабо, что не будь ночной тишины, никто не услыхал бы их.
— Это Нариндра, — сказал Сердар с невыразимой радостью. — Это он, я узнаю его сигнал; слушайте! Ауджали отвечает ему. Умное животное поняло призыв своего карнака.
Это был действительно Нариндра, к числу обязанностей которого принадлежали и заботы о слоне. Вмешательство последнего произвело поразительное действие. Испуганные криками колосса, которого боятся все жители леса, пантеры мгновенно вскочили на ноги и пустились бежать вдоль по долине; достигнув противоположной ее оконечности, они, нисколько не колеблясь и не уменьшая быстроты бега, начали карабкаться вверх по вертикальной почти стене, цепляясь за карликовые пальмы и бамбук, пока не добрались до плато, где исчезли из виду в одну минуту. Присутствующие не успели еще опомниться от удивления, как тота, следуя данному примеру, пустился с поразительной быстротой по долине и начал в свою очередь опасный подъем, хватаясь руками за ветки и кусты. Присутствующие были поражены; они не считали его способным на такой подвиг, особенно с его раной.
Не сказав друг другу ни слова, Сердар и его товарищ бросились его преследовать — у них мелькнула одна и та же мысль. Их собственная безопасность требовала не выпускать из рук этого туземца, который знал теперь тайну их убежища и мог со дня на день, сам быть может не желая и не понимая важности такого поступка, выдать их врагам. Ему захочется, быть может, вернуться в долину, и тогда достаточно будет какому-нибудь шпиону увидеть его спуск, чтобы заинтересоваться, куда и для чего он спустился. Оттуда до открытия Нухурмура один шаг… Несмотря на быстроту бега, Сердар и Рама добежали до конца долины только для того, чтобы увидеть бесполезность своей попытки… Тота-ведда был уже почти наверху.
— Это бегство, Рама, большое несчастье, — сказал Сердар тоном полного уныния. — Ты знаешь, суеверен я или нет. Так вот, у меня предчувствие, что этот бедный идиот, будет причиной нашей гибели.
— Ты напрасно так беспокоишься, Сахиб! Необходимо невероятное, можно сказать, невозможное сочетание обстоятельств, — отвечал Рама, — чтобы этот дикарь, который лишь чуть поумнее двух пантер и не говорит ни на одном понятном языке, мог выдать тайну нашего убежища. Ты знаешь, что одного вида людей достаточно, чтобы заставить его бежать.
— Я желал бы ошибиться, Рама! Будущее покажет, кто из нас двоих прав.
Все произошло так быстро и Сердар придавал такое важное значение этому происшествию, что оба забыли на минуту о сигнале Нариндры, который, изнемогая, без сомнения, от усталости не хотел обходить вокруг озера и просил, чтобы за ним выслали шлюпку. Повторные крики Ауджали напомнили им об этом. Слон очень любил своего карнака, у которого всегда были наготове какие-нибудь лакомства для него; вот почему он не переставал волноваться с первых же звуков рога.
— Не стоит никого будить, — сказал Сердар, — мы одни переедем на ту сторону озера, а Сами прикажем не спать до нашего возвращения. Я с нетерпением жду новостей от друзей и, — прибавил он со вздохом, — если бы еще получить почту из Франции!.. Прогоним, впрочем, эту тщетную надежду… Так горько бывает разочарование.
Они молча направились в пещеры, закрыли за собой скалу и, отдав необходимые распоряжения Сами, направились к выходу. Все спокойно спали в гротах, куда не проникал никакой шум извне. Проходя через комнату Нана, они остановились на минуту; принц ворочался на диване, который служил ему вместо постели; ему что-то не спалось, и он говорил бессвязные слова. Вдруг он приподнялся и, протянув руку, ясно произнес на индусском наречии: «За веру и отечество, вперед!», а потом снова лег, продолжая бормотать невнятные слова.
— Бедный принц! — воскликнул Сердар, проходя мимо. — Это те самые слова, которыми он вдохновлял сипаев идти на англичан. Будь у него столько же ума, сколько мужества, ни он, ни мы не были бы здесь.
Придя на берег озера, Сердар взял свой буйволовый рог, чтобы отвечать Нариндре, который то и дело повторял свои сигналы, не зная, слышат его или нет. Он извлек из него сначала звучную и продолжительную ноту, которая на условном языке означала: «мы слышали»; затем вторую отрывистую, быструю: «мы поняли», и, наконец, две, одну за другой: «мы сейчас будем в шлюпке».
