В дебрях Африки - [137]

В северной части бассейна, судя по слухам, живут племена бабуа, мабодэ, момву и балессэ, а в южной — бакуму и бабуру. Это главные, коренные племена, подразделяющиеся на сотни других, более мелких. Язык бакуму, на котором говорят в стране, простирающейся на восток от Стенлеевых порогов, известен до водопадов Панга, подвергаясь некоторым легким изменениям у племени бабуру. На языке момву говорят между водопадами Панга и притоком Нгайю. Еще восточнее мы нашли, что вплоть до Индендуру употребляется язык балессэ, а по ту сторону Индендуру племя бабусессэ говорит на совершенно особом языке. Но в каждой из этих местностей мы встречали такие подразделения племен, которые не понимали наречия туземцев, живших от них на расстоянии двух лагерных стоянок.

Все племена экваториальной области, от Атлантического океана до 30° восточной долготы, имеют между собою некоторое отдаленное сходство в чертах лица и в обычаях; но я склонен считать 18° восточной долготы тою предельной линией, которая разделяет две различные семьи общей коренной расы.[36] На протяжении двенадцати градусов долготы мы видим сотни мелких народов, чрезвычайно между собою сходных. Все, что Швейнфурт и Юнкер, Эмин и Казати говорят о монбутту, ньям-ньям и момву, с некоторыми легкими вариациями, применимо и к бангала, вьянзи, батомба, басоко, бабуру, бакуму и балессэ. Одно племя, более тесно сплоченное, нежели другое, проявляет в своей организации несколько большее развитие, чем его соседи, пережившие какое-нибудь бедствие или просто притесняемые могущественными соседями, но, по существу, я не вижу между ними различия. У них нет рогатого скота, но есть овцы, домашняя птица. Одно племя бывает более другого пристрастно к маниоку, но бананы разводят решительно все.

У всех одежда сплетена из мочала, у всех очень сходные головные уборы, хотя одни лучше других умеют украшать их. У некоторых практикуется обычай обрезания, и они едят мясо своих врагов. Оружие почти у всех сходное: копья с широкими и острыми наконечниками, двусторонние, заостренные ножи, кривые сабли и любопытные ножички с двойным, а иногда четверным лезвием, маленькие луки с короткими стрелами. Их скамьи, стулья и табуретки, ушные серьги, браслеты, ожерелья, поручни, большие военные барабаны и маленькие бубны, их воинские трубы, орудия кузнечного и плотничного ремесла, — все очень сходно и часто одинаково.

В постройке жилищ замечается очень большое различие. Замечается оно и в татуировании тела, расписывании лица и в украшениях верхней губы; но это делается иногда с целью отметить одно племя от другого, тогда как расовых отличий между ними нет. Если бы можно было на пароходе прокатиться от Экваторвилля на Конго до Индесуры на Верхней Итури и с палубы любоваться различными общинами, расположившимися по берегам рек, путешественники были бы поражены сходством не только одежды и вооружения, но и цвета кожи. Но если бы между туземцами случайно оказались в это время суданцы, занзибарцы или ваньямвези, одного взгляда было бы достаточно, чтобы решить, что эти не здешние.

Эта область, протягивающаяся на 12° долготы, покрыта главным образом лесом, но с западной стороны в нее входят изредка и луговые участки, что тотчас вносит изменение в цвет кожи обитателей. Население настоящего первобытного леса гораздо светлее жителей луговых стран. Лесные люди обыкновенно бывают медного цвета, иные даже совсем бледные, как арабы, а другие темнокоричневые, но тип у всех общенегритянский,[37] Светлый цвет следует приписать, по всей вероятности, долговременному пребыванию многих поколений в тени лесов, хотя могло случиться и первоначальное смешение белой расы с черной. Однако, когда из области лесов переходишь в луговую, тотчас становится заметно, что в открытых местах население гораздо темнее цветом.

Между лесными племенами мы замечали чрезвычайно привлекательные лица. Встречали мы также и таких, которые имели необыкновенно отталкивающий характер. Но какова ни есть природа этих диких племен в настоящее время, как ни свирепы их нравы, как ни отвратительны обычаи и животные привычки, все же в каждом из них таятся зародыши тех черт, с помощью которых в далеком будущем возможно распространение цивилизации и неразлучных с нею разнородных жизненных благ.

Меня чрезвычайно поразили наружность и ответы пленных в Энгуэддэ, которые знали язык момву, и потому я был в состоянии объясняться с ними. Я спросил, неужели у них такое обыкновение, чтобы с чужестранцами всегда драться. Они отвечали:

— Что нужно от нас чужестранцам? У нас нет ничего. Мы только имеем пальмы, бананы и рыбу.

— Но если чужестранцы хотят купить у вас бананы, пальмовое масло и рыбу, согласны вы продать?

— Мы никогда не видывали чужестранцев. Каждая деревня живет сама по себе, покуда люди другой деревни не вздумают из-за чего-нибудь воевать с нами, тогда они и приходят.

— Так вы с соседями всегда враждуете?

— Нет, но иные из наших молодых людей уходят в лес за дичью, и там на них нападают соседи; тогда и мы к ним идем и воюем до тех пор, пода не устанем, либо одни других не победят.