В дебрях Африки - [69]

– Не бойся, слон, это Стась!

Стась сразу увидел, что ей не угрожает опасность; но ноги все еще дрожали под ним, и сердце часто стучало, пока он не пришел в себя и не проговорил сдавленным, полным укоризны и гнева голосом:

– Ах, Нель, как же ты это сделала?!

Нель стала оправдываться, что она не сделала ничего плохого, потому что слон очень добрый и уже совсем ручной. Она хотела только разок посмотреть на него и вернуться, но он удержал ее и начал играть с ней; она рассказала ему, как осторожно он качал ее на своем хоботе, как на качелях, и предложила Стасю, если он хочет, тоже покачаться.

Говоря это, она притронулась одной ручкой к хоботу слона и, потянув его к Стасю, другой ручкой махнула несколько раз вправо и влево, обращаясь к слону:

– Слон, покачай и Стася.

Умное животное опять угадало по ее движениям, что она от него хочет, и Стась, подхваченный за пояс от панталон, в одно мгновение очутился в воздухе. Его сердитое еще лицо так потешно не гармонировало с этим веселым покачиванием, что маленькая «Мзиму» начала хохотать до слез, хлопать в ладоши и кричать как прежде:

– Еще! Еще!

А так как невозможно было сохранить должную солидность и читать нотации, вися на конце хобота у слона, когда он раскачивает тебя, точно на качелях, то в конце концов мальчик тоже начал смеяться. Но немного спустя, когда он заметил, что движения хобота становятся медленнее и что слон собирается поставить его на землю, у него мелькнула новая мысль.

Воспользовавшись минутой, когда он очутился вблизи огромного уха слона, он уцепился за него обеими руками и в одно мгновение вскарабкался на голову животного и уселся верхом на его шее.

– Видишь! – крикнул он сверху Нель. – Пусть он поймет, что должен меня слушаться.

И он начал хлопать слона ладонью по голове с видом властелина и хозяина.

– Хорошо, – крикнула ему снизу Нель. – А как ты слезешь?

– Пустяки, – ответил Стась.

И, перевесив обе ноги через голову слона, он обхватил ими хобот и слез по нему, как по дереву.

– Вот как слезу.

После этого они оба принялись вынимать оставшиеся колючки из ног слона, который выносил эту операцию с необычайным терпением.

Тем временем начали падать первые капли дождя. Стась решил тотчас же увести Нель в «Краков», но тут встретилось вдруг неожиданное препятствие. Слон ни за что не хотел расстаться с девочкой и каждый раз, как она обнаруживала намерение уйти, обвивал ее хоботом и тащил к себе. Положение становилось довольно затруднительным, и веселая забава, ввиду упорства животного, могла окончиться плохо. Мальчик не знал, что предпринять, а дождь между тем все усиливался и грозил перейти в ливень. Правда, они оба понемногу отступали к выходу, но очень незаметно, причем слон все время следовал за ними.

В конце концов Стась очутился между ним и Нель и, вперив в глаза животного свой пронизывающий взгляд, в то же время обратился потихоньку к Нель:

– Не убегай, но отступай понемногу назад к узкому проходу.

– А ты, Стась? – спросила девочка.

– Отступай понемногу назад, – повторил настойчиво Стась, – а то мне придется застрелить слона.

Эта угроза заставила девочку послушаться; к тому же она успела уже проникнуться таким безграничным доверием к слону, что была вполне уверена, что он ни за что не сделает Стасю ничего плохого.

Мальчик между тем стоял в четырех шагах от великана и не спускал с него глаз.

Так прошло несколько минут. Наступил момент, полный ужаса. Уши слона несколько раз пошевелились, его маленькие глазки как-то странно сверкнули, и хобот вдруг сразу поднялся вверх. Стась почувствовал, что бледнеет.

«Смерть!» – подумал он.

Но колосс неожиданно повернулся к краю ущелья, где обыкновенно видел Нель, и начал трубить так жалобно, как никогда дети не слышали прежде.

Стась спокойно направился к проходу и за скалой нашел Нель, которая не хотела возвращаться без него домой.

Стасю ужасно хотелось сказать ей:

– Вот смотри, что ты наделала! Из-за тебя я чуть не погиб.

Но некогда было заниматься укорами, – дождь превратился в ливень, и надо было спасаться как можно скорее. Нель промокла до нитки, несмотря на то что Стась закутал ее в собственную куртку.

Внутри дерева он тотчас приказал негритянке переодеть ее, а сам начал шарить во всех платьях и узлах в надежде, что, может быть, найдет где-нибудь забытую щепотку хинина.

Но он не нашел ничего. Только на самом дне баночки, которую дал ему миссионер в Хартуме, застряло в углублениях немного белого порошка, но так мало, что его могло хватить только на кончик ногтя. Тем не менее Стась решил налить в баночку кипятку и дать Нель выпить хоть этот раствор.

Когда ливень прошел и опять засияло солнце, мальчик вышел, чтоб посмотреть рыбу, которую принес Кали. Негр наловил с полтора десятка штук удочками, сделанными из тонкой проволоки. Рыба была большей частью мелкая, но нашлись среди нее три штуки длиною в целый фут, с серебристыми крапинами, удивительно легкие по весу. Меа, выросшая на берегу Голубого Нила, знала толк в рыбе и заявила, что эту рыбу можно есть, рассказав еще притом, что под вечер она часто выскакивает очень высоко над водой. Когда рыбу стали потрошить, оказалось, что она так легка оттого, что внутри обладает огромным воздушным пузырем. Стась взял один из таких пузырей, величиной с большое яблоко, и понес показать его Нель.