В дебрях Африки - [56]

Шум возрастал с каждой минутой, и немного спустя дети увидели стекавшие с листьев капли, при блеске огня казавшиеся похожими на крупные розовые жемчужины. Как предсказывал Кали, начинался страшный ливень. Шум все усиливался. Капли падали все чаще и чаще, и, наконец, через гущу листвы стали пробиваться целые потоки воды.

Костер угасал. Напрасно Кали подкидывал в него целые вязанки. Сверху мокрые ветки только дымили, а внизу шипели уголья, и огонь, едва успев разгореться, опять потухал.

– Когда ливень зальет огонь, нас защитит зериба, – сказал Стась, чтоб успокоить Нель.

Он увел девочку в палатку и закутал ее в плед, а сам поскорее вышел, так как короткое отрывистое рычание послышалось снова. На этот раз оно раздавалось значительно ближе, и в нем звучало как бы торжество. Ливень усиливался с каждой минутой. Дождь барабанил по твердым листьям набака и булькал, стекая струями вниз. Если бы костер не был защищен ветвями, он погас бы сразу, но и так он давал один только дым, среди которого поблескивали узенькие голубые языки. Видя, что от этого нет никакого проку, Кали перестал подкладывать сухой хворост. Вместо того, закинув веревку вокруг дерева, он стал карабкаться по стволу все выше и выше.

– Что ты делаешь? – спросил Стась.

– Кали влезть на дерево.

– Зачем? – воскликнул мальчик, возмущенный эгоизмом негра.

Яркая, ослепительная молния прорезала тьму, а ответ Кали заглушил внезапный раскат грома, который потряс небо и всю пустыню. В то же время поднялся ветер, зашатал ветви дерева, разметал в одно мгновение костер, подхватил тлевшие еще под золой уголья и, вместе со снопами искр, понес в степь.

Непроглядная тьма охватила вдруг весь бивак. Страшная тропическая гроза разбушевалась на земле и в небесах. Раскат грома следовал за раскатом, молния за молнией. Кроваво-красные зигзаги прорезывали черное, как траурный креп, небо. Где-то на соседних скалах появился странный голубоватый шар, который катился некоторое время вдоль ущелья, а затем блеснул ослепительным светом и разорвался с таким страшным треском, что путникам показалось, будто соседние скалы начали колебаться от сотрясения.

Потом снова наступила тьма.

Стась испугался за Нель и ощупью направился в палатку. Последняя, будучи защищена холмом термитов и огромным стволом, еще стояла, но первый сильный порыв вихря мог сорвать веревки и унести ее бог знает куда. А ветер то ослабевал, то подымался с бешеной силой, неся волны дождя и целые тучи листьев и веток, сорванных в соседнем лесу. Стасем овладело отчаяние. Он не знал, оставить ли Нель в палатке или вывести ее оттуда. В первом случае она могла запутаться в веревках и быть подхваченной вместе с полотном; во втором – она могла промокнуть, да и тут ветер мог ее унести, так как даже Стась, хотя несравненно более сильный, чем она, с большим трудом держался на ногах.

Вопрос разрешил вихрь, который спустя минуту подхватил и унес крышу палатки. Полотняные стены не давали больше никакого убежища. Не оставалось другого выхода, как ждать, пока гроза пройдет, и тихо сидеть в темноте, среди которой бродили два льва.

Стась подумал, что, может быть, и они спрятались в соседний лес от ливня, но он ни на минуту не сомневался, что они вернутся, как только непогода успокоится. Ужас положения увеличивало еще то обстоятельство, что ветер разметал зерибу.

Все грозило путникам гибелью. Ружье Стася не могло пригодиться ни на что. Его энергия тоже. Перед грозой, раскатами грома, вихрем, дождем, темнотой и перед львами, которые притаились, может быть, в нескольких шагах, он чувствовал себя беззащитным и беспомощным.

Неистово дергаемые ветром полотняные стены палатки обливали детей со всех сторон водой. Обняв Нель рукой, Стась вывел ее из палатки неверного убежища, и оба прислонились к стволу дерева, ожидая смерти или чуда.

Вдруг между двумя порывами ветра до них донесся голос Кали, который едва можно было расслышать среди плеска дождя:

– Великий Господин! На дерево! На дерево!

И в ту же минуту конец спущенной сверху мокрой веревки коснулся плеча мальчика.

– Привязать Дочь Месяца, а Кали ее тащить! – продолжал кричать чернокожий.

Стась не колебался ни одной минуты. Закутав Нель в войлок, чтоб веревка не впилась ей в тело, он обвязал ее за пояс и, подняв на протянутых руках кверху, закричал Кали:

– Тяни!

Первые ветви дерева росли довольно низко, так что воздушное путешествие Нель длилось недолго. Кали скоро схватил ее своими сильными руками и поместил между стволом и огромным суком, где было достаточно места даже для полдюжины таких крошек.

Никакой ветер не мог сдуть ее оттуда, а кроме того, хотя по всему дереву стекала вода, толстый ствол, несколько футов в диаметре, защищал девочку, по крайней мере, от новых струй дождя, которые ветер нес наискось. Устроив маленькую мисс, негр опустил веревку опять Стасю, но тот, как капитан, который сходит последним с утопающего судна, велел сначала лезть Меа.

Кали совсем не пришлось ее тащить, потому что она в одну минуту взобралась по веревке с такой ловкостью, точно была родной сестрой шимпанзе. Стасю это удалось не так легко, но и он был достаточно хорошим гимнастом, чтоб преодолеть вес своего тела, ружья и двух десятков патронов, которыми он наполнил карманы.