В чужую юность - [23]

11 июня 1979 года Секретариат ЦК КПСС принимает постановление N 162/67гс с высшей в Советском Союзе формой секретности. Данным постановлением первые секретари ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов партии информируются о повышении розничных цен с 1 июля текущего года на изделия из золота на пятьдесят процентов, на изделия из серебра на девяносто пять процентов, на изделия из натурального меха на пятьдесят процентов, на ковры и ковровые изделия на пятьдесят процентов, на легковые автомобили на восемнадцать процентов, на импортную гарнитурную мебель на тридцать процентов.

Несмотря на высшую форму секретности информация куда надо и кому надо протекла. Не везде – честных людей еще было много. Но, и прочие имелись. После этого начали скупать. Прямо по данному списку. До чего у кого руки дотягивались.

Была в том постановлении интересная информация и для простолюдинов. Например, о том, что в среднем на сто процентов увеличивается размер наценок в ресторанах, кафе и аналогичных предприятиях в вечернее время, на сорок пять процентов дорожает пиво, продаваемое в ресторанах, кафе и других предприятиях общественного питания. Пиво дорожало в связи с трудностями в сбалансировании роста денежных доходов населения с объемом производства товаров народного потребления и услуг. Во как.

Спрос на драгметаллы был ажиотажным, цены давали весьма хорошие, но мне удалось, так незаметно, Вове в голову мысль вложить, что десятку и пятерки, а также часы желтого металла продавать рановато. А то он уже в скупку собрался, денежки ему на Ленинград, видите ли нужны. Ничего, не пошикует в Питере – страшного с ним не случится. Да, много ли ему надо дензнаков, по тем то их ценам. Копейки. Есть у него немного, перетопчется.

При средней зарплате в 1979 году в СССР, составлявшей сто сорок восемь рублей семьдесят четыре копейки, черный хлеб стоил шестнадцать копеек за буханку, литр молока двадцать копеек, кефир – тридцать копеек за литр, мясо в среднем два рубля за килограмм, хек мороженый сорок копеек за тот же вес, осетрина – пять рублей за килограмм, сахар девяносто копеек кило, десяток яиц – столько же. Банка растворимого кофе – шесть рублей, но можно было и пить чай индийский по девяносто копеек за большую пачку. Вареная колбаса продавалась по два двадцать, сырокопченая – по пятерке за килограмм. Банка красной икры – три пятьдесят.

Хе-хе. Цена то была такая, но ты купи все еще это. Если не в Москве и Питере живешь. Нет, хлебушко и сахар был, с молоком тоже не обижали. Но колбасы вареной, если вдруг она появилась в магазине, могли и больше двух килограмм в одни руки не дать. Чай со слоном и растворимый кофе были дефицитом, осетрина в простые магазины и не заплывала…

Никто не голодал, но кто-то ел так, а другой – иначе. Кто картошку по пять копеек за кило покупал, а кто и икоркой баловался. Креветок студенты кастрюлями варили, а что – дешево и сердито. В столовой то на сорок-пятьдесят копеек можно было наесться вдоволь, но это – если без икры… На рубль десять молочных коктейлей давали или сто коробков спичек.

Но, вернемся к нашим баранам. В назначенный срок, в первый день июля открыл советский народ газеты и узнал, что в связи с возросшим материальным благосостоянием трудящихся и в целях упорядочивания цен с сегодняшнего дня пиво и золото, а также прочее вышеуказанное подорожало. Поматерились немного, но скоро привыкли. Чай не в первый раз.

Кстати, в июле того же года, еще один интересный документ свет увидел. Третьего числа указанного месяца Президиум ВС СССР утвердил общее правило об орденах, медалях и почетных званиях СССР. Ордена и медали умерших теперь не надо было возвращать государству, а могли они оставаться в семьях как память. Отечественные фалеристы этот день теперь как праздник отмечают.

А в декабре семьдесят девятого начался Афган…

Глава 23 Странный сон

День то какой сегодня волнительный – приемная комиссия должна списки прошедших по конкурсу вывесить. В прошлом году с моими баллами на лечфак поступали, но, вдруг, в нынешнем году экзамены лучше сдали и балл будет выше. Чайку быстро с парнями из комнаты попили и поехали.

Народ у стендов толпится, себя в списках ищут. Кто-то радостный отходит и бегом в автомат звонить, родителей обрадовать, а некоторые стоят долго, по три раза глазами по списку туда-сюда проглядывают, но не обнаруживают все равно свою фамилию…

Я себя быстро нашел. В середине списка. Да какая разница, хоть последним бы был, главное – включила комиссия меня в этот список. Сейчас можно уже белые халаты для лекций и занятий покупать, ручками и тетрадями запасаться.

Еще один из нашей комнаты себя в тех списках обнаружил, а у двоих поступить не получилось. В ряды непобедимой отправятся, а потом, если не передумают, снова пробовать будут. Это пока так они говорят, а как будет, это сказать никто сейчас не может.

Чемодан мой желтенький еще со вчерашнего вечера собран, сдал белье коменданту и на вокзал. В кассах очереди, а что вы бы хотели – год от года растет благосостояние советского народа, как лето, так все на юга отдыхать двигаются. Заранее, Вова, билет надо было покупать, озаботиться организацией проезда к дому родному. Ну что сейчас говорить, будем в очереди стоять.